По некоторым сведениям, рассказывать сказки днем было запрещено (иначе вылезут волосы, потеряется память и т. д.), но все-таки это практиковалось. Например, считалось, что сказка укорачивает путь во время длинных переездов на лодке. На Васюгане человек, съевший голову глухаря, сваренного в общем котле, обязан был рассказать сказку. В ходе нашей экспедиционной работы нередко приходилось слышать былички, которые рассказывались как иллюстрация к религиозным верованиям, обрядам, запретам.
У хантов и манси не было профессиональных исполнителей, но были выдающиеся сказители и певцы, чаще мужчины. Еще в детстве они выделялись необычайной памятью, и им предсказывали судьбу сказочника или певца (одни лучше запоминали сказки, другие — песни). Нередко это были младшие родственники известных исполнителей, как, например, известная ныне мансийская сказительница А. М. Конькова, наследовавшая традицию своей бабушки (на которую она похожа даже внешне). Как уже отмечалось, сказителям и певцам приписывались необычайные способности влиять на здоровье и успехи человека.
Вообще слову, мысли, образу придавалось особое значение.
У хантов и манси существовало представление о материальности слова и даже мысли. Считалось, что слово может оказать определенное влияние на отношение людей как друг к другу, так и к отдельным объектам внешнего мира. В одном из опубликованных текстов [7, с. 172] речь идет о том, что женщина вслух выразила желание остаться на месте сбора ягод. Сказанное должно осуществиться, поэтому ее муж ушел домой, оставив ее одну в лесу. Рассказчик прокомментировал это следующим образом: "Раньше было так: слова зря не скажи". В другом случае мальчику, выразившему желание съесть огромную щуку, приходится делать это, хотя он не в силах справиться с ней.
При свойственных хантам и манси представлениях о том. что слова и мысли могут материализоваться, считалось обязательным исполнение мифа или сказки целиком, не опуская деталей. В результате возникают почти беспрецедентные для устной традиции случаи (в первую очередь это относится к священным мифам), когда тексты, записанные в разное время и от разных рассказчиков, совпадают почти дословно. Такие примеры есть и в нашем сборнике (см. № 105, 106). Однако, как видно и из публикуемых мифов, текст их мог быть изложен и упрощенно. Отчасти это объясняется тем, что, как говорилось, для непосвященных из мифа специально выбрасывались сакральные моменты. То же самое иногда происходит, если текст записывают представители другой национальности, для которых излагается лишь схема сюжета. Детям было принято рассказывать сокращенные варианты больших произведений либо специальные детские сказки.
