— О чем задумался, казак? — раздался голос сзади.
Федор вздрогнул от неожиданности. Но увидев дядю Сережу, он улыбнулся и пожал протянутую руку, не отвечая, однако, на вопрос. За него это сделал дядя Сережа.
— О новой работе, конечно, выдержишь или не выдержишь… Я в том цехе три года пахал. Вначале думал: «Конец тебе пришел, Серега». А через пару месяцев мне уже без разницы было. Если бы не мои легкие, то и дальше торчал бы на покраске — хорошо платят. Ты, главное, не думай, что тебе тяжело. И вскоре все образуется. Все образуется, Федор.
Дядя Сережа замолчал и глубоко вдохнул воздух. По всему чувствовалось приближение весны. В этих местах она приходит внезапно, не то что зима, которую ощущаешь, даже когда по календарю до нее еще далеко. А весна наступает сразу и врывается она, словно амазонка на спине норовистого коня — южного антициклона. Непрерывные дожди за несколько дней буквально съедают снега, вокруг масса тяжелой влаги, дышать трудно. Как сейчас дяде Сереже… С каждым годом ему становилось все хуже, но он держался, крепился, и в этом было его спасение — дух помогает телу бороться.
Федор выдержал испытание. Прошло лишь несколько недель, и он полностью акклиматизировался. Правда, пришлось расстаться с курением — здесь его воздействие было особенно пагубным. Теперь в минуту перекура он выходил на свежий воздух и дышал, просто дышал — глубоко и размеренно.
Как-то в одну из таких минут к нему обратился уже немолодой рабочий:
— Послушай, бригадир. Кажется мне, что тяга в печах не та, много угарного газа проникает в цех. Как бы беды не вышло.
Федору и самому показалось, что печи неисправны, но он не решился сказать об этом вслух: могут ведь подумать, что струсил, не выдержал трудностей.
После смены он задержал бригаду. Федор уже знал всех своих в лицо и по имени, успел составить определенное представление об их характерах, привычках, склонностях. И видел, что в основном это были справедливые (это качество здесь ценится очень высоко), работящие парни. Но были и «колючие» — этих он мысленно называл «пауками» — наглые, грубые и, как правило, злостные бездельники. После трудового дня потные, уставшие лица работавших честно особенно бросались в глаза. Сейчас эти люди думали об одном: добраться до барака поскорее, переодеться, поужинать — и во двор, на свежий воздух. Те же, кто целый день избегал работы, слонялись по территории в поисках приключений, думали только о предстоящем «кайфе» — большой кружке чифира, распиваемого почти ежедневно перед отбоем да и после него.
