Федор заверил Матвея, что, конечно, придет. И вот сегодня он присутствует на партийном собрании — впервые в жизни, даже чуть взволнован, хотя он приглашен сюда «послушать, что люди говорят». До начала остается несколько минут, а зал клуба почти пуст, лишь в задних рядах, недалеко от Федора, о чем-то тихо переговариваются два пожилых механизатора. Собрались все вдруг сразу, дружно, один за другим, будто и не покидали пределов помещения, а только вышли посоветоваться или накоротке перекурить. На председательском месте, за длинным столом на сцене Федор увидел Матвея Залыгина, но вскоре тот уступил место миловидной тете Паше, как звали в поселке лучшую птичницу Нефедову. И она повела собрание уверенно, звонко, даже как-то весело. А через несколько минут объявила:
— Слово для доклада предоставляется директору совхоза Малюгину. Прошу, Сергей Николаевич, — Нефедова села, и Федору показалось, что ее светло-карие глаза иронически блеснули. «Скорее всего, показалось», — решил он.
А Малюгин, демонстративно неся в руке лишь вырванный из блокнота листок бумаги, что-то вроде коротких пометок для памяти, уже шел к трибуне. Уверенно, неспешно. Какая-то неприязнь к нему на секунду овладела Завьяловым. Но вот директор заговорил, и Федор сразу же увлекся его речью, как, впрочем, и все остальные. Этого у Малюгина нельзя было отнять никак: масштабы его деятельности вполне соответствовали его великому умению увлечь людей своей идеей, мыслью, зримо показать им заманчивые результаты того дела, которое он в данный момент пропагандировал, за которое ратовал увлеченно и аргументированно. Вот и сейчас, казалось бы, на прозаическом материале цифр и данных и предварительных итогах работы хозяйства Малюгин сумел построить содержательное, а главное — зовущее к новым удачам и достижениям выступление. Ему даже поаплодировали — нестройно, но громко. Особенно старался Дранов. Федор подумал о том, что Малюгин и здесь, на собрании, остался верен себе, привлек на свою сторону аудиторию ораторским обаянием и подчинил ее директорскому авторитету. Но Завьялов ошибся, что и удивило, и даже обрадовало его.
После нескольких скомканных и вялых выступлений в поддержку тезисов и выводов директорской информации слово взял обычно молчаливый, но, все знали, деловитый бригадир полеводов второго отделения Шурыгин. И начал он не издалека:
— Не все у нас так ладно и красиво, как это представил здесь перед коммунистами и беспартийными товарищами директор…
