— Я в вашем распоряжении, ваше величество, — подвел он итог своим размышлениям.
По-хорошему, следовало бы сначала переговорить с Теа, но София не оставила ему выбора, пригласив на разговор тет-а-тет. И сама, видно, понимает, что женщина или примкнет к своему мужчине, поддержит его решение и пойдет вместе с ним, или — нет. В первом случае, Август и Теа составят пару, как это однажды случилось уже в Вене, о чем императрица, похоже, осведомлена, во втором — в то время, когда Август будет оказывать свою "услугу", Теа займется чем-нибудь другим. Мало ли есть подходящих дел для колдуньи ее силы и репутации. Чего не знала и не могла знать императрица, так это того, насколько сильной колдуньей является Теа на самом деле, и какого рода отношения связывают ее с Августом. Но посвящать Софью во все эти "тонкости" Август не собирался.
— Благодарю вас, граф, — кивнула императрица. — Надеюсь, вас не оскорбит просьба принести клятву о том, что все, сказанное мною, останется строго между нами?
Надо же! Политические тайны — да еще какие! — она доверила Августу просто под честное слово, но сейчас, похоже, речь пойдет о чем-то куда боле важном и опасном.
— Разумеется, — Август встал из кресла и, подойдя к камину, исполнил краткий ритуал огня и крови. Клятва серьезная, хотя обойти можно и ее, но идеальных "печатей" не существует в принципе. Так что, если даже императрица и знает о том, что абсолютных клятв для колдунов его уровня нет и быть не может, ей придется положиться на его слово. Репутация Августа в этом смысле безупречна, он от своего слова не отступался никогда.
— Давайте, граф, все-таки выпьем вина, — предложила императрица, когда он вернулся в свое кресло.
— Тогда, я, с вашего позволения, и трубку выкурю.
— Курите! — разрешила Софья. — Мне нравится запах табака.
Август благодарно кивнул и принялся набивать трубку. Неспешное это занятие позволяло, среди прочего, еще раз рассмотреть все известные факты и обдумать характер своего поведения в создавшихся, — вернее, созданных императрицей, — обстоятельствах. Факты были непротиворечивы, и, анализируя их по ходу рассказа императрицы Софьи, Август нигде, похоже, не позволил себе лишнего, то есть принял факты, как они есть, не привнося в общую картину своих личных мыслей и убеждений. Быть объективным, порой, крайне сложно, но, тем не менее, необходимо. Слишком личное отношение к делу не раз и не два губило даже самые блестящие предприятия.
