Выглядел Люк неважно: землистый цвет лица, тёмные круги под глазами, скрючившаяся спина. Рука, что подносит сигарету к губам, едва заметно дрожит. Точно так вальсируют мои пальцы на утро после переработок. Стоит покинуть офис позже восьми тридцати, и на следующий день в лифте черепную коробку сожмёт с утроенной силой, а пальцы, тянущиеся к кнопкам открытия и закрытия дверей, будут спотыкаться, как у скрипача-алкоголика. Было не похоже, что Люк в своё время серьезно занимался спортом, был бодр, свеж и энергичен. Он превращался в саларимана, а его жизнь, некогда яркая, постепенно тускнела.
- У вас много переработок>35>? - спросила я, разглядывая его замученный профиль.
- В августе у меня было 68 часов, в сентябре 53 - всё в пределах нормы. Меньше 72 часов ведь патологией не считается, - он засмеялся каким-то безумным смехом.
- Не многовато?
Люк поджал губы:
- Много, но недостаточно много, чтобы ревизоры из Министерства труда вынесли главе отдела предупреждение. Видимо, пока кто-нибудь не вдолбит сотку или не сиганёт под поезд, ничего не поменяется. Надеюсь, у меня до сотки не дойдёт. Да и до поезда тоже.
- Ты уже брал отпуск? - Люк выглядел таким уставшим, что я готова была поделиться с ним своими скудными выходными.
- Брал, да, - он зажёг следующую сигарету. - Мне дали шесть дней.
- Хорошо! И как? Куда съездил? - спросила я его.
Люк окончательно сник:
- Никуда не съездил. Купил три ящика пива, блок сигарет, забил холодильник полуфабрикатами и заперся в своей микроскопической квартирке. Завесил шторы, включил телевизор. Пил пиво, хрустел чипсами, смотрел дурацкие шоу и спал. Дни пролетели незаметно. Жаль, что рабочие будни так незаметно не пролетают.
- Подожди, - я смотрела на него во все глаза. Клерк, проходя мимо, стесал тлеющий огонёк моей сигареты портфелем. Я отправила бычок в урну и полезла за пачкой.
Пока я копошилась в сумке, Люк протянул мне мятый «Лакки Страйк». Я взяла одну кривую никотиновую гусеницу и затянулась.
- А давно ты начал пить пиво? - спросила я его, как бы между делом.
- Это долгая история, - Люк кинул недокуренную сигарету в мусорку. Он внезапно заспешил, а я поняла, что задела какие-то струнки, за которые дёргать не следовало. -Мне пора, - он начал ускользать, левым плечом продираясь сквозь заросли спин в чёрных костюмах.
- Давай как-нибудь сходим вместе выпить, раз ты теперь пьёшь? - бросила я ему вдогонку.
- Да, обязательно. Ещё спишемся, - вежливо улыбнувшись, ответил он, не глядя на меня, и скрылся. Люк больше не умел улыбаться, как добрая старушка, его глаза больше не блестели, как у Ди Каприо-Гэтсби. Он превратился в клона Человека-Воробья, глубоко несчастное создание, доживающее свой век в сером-сером мире и уже не мечтающее отправиться на зимовку в тёплые страны.
