>Самому ведь стрёмно пустить себе пулю в лоб - это надо еще ствол где-то достать; или вены вскрыть, чтобы медленно истекать кровью в белоснежной керамической ванне - на неё красавицу когда-то ушла твоя месячная зарплата; или под поезд броситься - а тут опаньки, и пришло спасение в лице агентов транснациональных террористических группировок. Взрыв, ударная волна, шнурки летя в одну сторону вагона, ботинки - в другую, правая извилина оставляет жирную кровавую кляксу на карте метрополитена. За долю секунды ты превращаешься в мученика, хотя мог стать «слабаком, который не выдержал и сдался», и похоронят твои великомученические останки пусть и в закрытом свинцовом гробу, но с почестями, а не за оградой.Я молчала.
- И вот я думаю, Кира, что этим мужикам повезло. И я завидую тем, кто живёт в странах, где в вагонах метро эпизодически раздаются хлопки, а по телевизору бегущей строкой дают экстренную новость о прогремевшем где-то взрыве. У нас с тобой нет шанса переложить ответственность за свою кончину на чуваков с чёрной кустистой бородой и тёток, замотанных в паранджу, нам с тобой не суждено стать мучениками, пусть распятие и закидывание воображаемыми камнями и вошло в обязательную программу наших с тобой будней. Если ты хочешь, чтобы тебя нормально похоронили, тебе придётся день за днём тащить этот крест, день за днём, или продолжать надеяться, что в одно прекрасное солнечное утро в твою Птичью башню врежется грёбаный метеорит. Уж поскорее бы. Аминь.
Тара МакДональд бодро пропела: «Забери меня отсюда, дай мне выходной», - и прозрачные двери лифта затворились прямо у меня перед носом.
Глава 3. Ад под сводом облаков
Лифт медленно тащился вверх. Городские улицы, заполоненные двуногими муравьишками, оставались далеко внизу. C каждым метром я чувствовала, как повышается давление - черепную коробку сдавливало, в ногах нарастало напряжение. Уши привыкли к перепадам высоты - их перестало закладывать где-то через месяц регулярных катаний вдоль хребта бетонного монстра.
Я держала зонт перед собой, стараясь не намочить чёрные костюмы сокамерников и не капнуть дождевой водой на их чёрные туфли. Приходилось прижимать мокрую трость к себе - в лифте было не протолкнуться. Волосы стоявшей впереди барышни, убранные в гладкий хвост, едва не касались моего носа, я слышала её шампунь, я слышала, как она сглатывает. Я знала, что в какой-то момент она непременно мотнёт головой и хлестнёт меня хвостом по лицу. Я задрала голову назад, чтобы избежать столкновения. В лифте было жарко - по шее пополз потный ручеек, я поёжилась.
