Генри улыбнулся:
— И да, и нет, — ответил он. — Все это довольно просто и прозрачно. Я полагал, что, быть может… но, очевидно, думал неверно.
— Неверно… и почти издерганно, — отметил епископ, вытряхивая трубку в большую оловянную пепельницу.
Инспектор лихорадочно задумался, потом спросил:
— Шесть букв?
— Конечно.
— Нервно, то есть издерганно. Анаграмма «неверно» с одной выброшенной буквой.
Епископ просиял:
— Тиббет, я вас недооценил, — сказал он великодушно. — Ну, не буду больше отнимать у вас время. Думаю, вы хотели бы видеть Джулиана.
Мод и Джулиан вошли в кабинет вместе, держась за руки, как дети.
— Чем могу быть полезен? — спросил Генри.
— Джулиан не хотел, чтобы я с ним шла, — сказала Мод. — Но я была настроена решительно.
— Она думала, если мы придем вдвоем, вы отнесетесь к этому более серьезно, сэр, — пояснил Джулиан. — Я понимаю: это звучит несколько притянуто за уши…
— Так, давайте не все сразу, — остановил его Тиббет. — Прежде всего, почему бы вам не присесть?
Молодой человек неохотно выпустил руку Мод и бережно посадил девушку в кресло. Потом сел сам и сказал:
— Это по поводу Фрэнка Мейсона.
— Я предполагал, что так может случиться.
— Вы хотите сказать — вы знаете?
— Я встречался с молодым мистером Мейсоном.
— Я… был с ним немного знаком в Лондонском университете.
— Это я уже знаю, — ответил Генри, — а также то, что вы не были там лучшими друзьями.
— Мягко сказано, — отозвался Джулиан. — Он исключительно неприятный тип. Не в социализме как таковом тут дело, а в недостатке ментальной дисциплины, из-за которого строят нелепые теории и не задумываются о цене.
«Кажется, — подумал Генри, — он не способен говорить ненапыщенно. Но ведь Джулиан еще молод». Вслух инспектор сказал:
— Я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к…
— Я объясню, — ответил молодой человек. — Начнем с того, что более всего в Мейсоне меня отталкивало его отношение к отцу: брать столько денег, сколько возможно вытянуть, а вместе с тем — кусать дающую руку. Извините за смешанные метафоры, но мысль понятна, я думаю. Стоило Мейсону пропустить пару стаканчиков, как он начинал жестоко критиковать своего отца. — Джулиан слегка задохнулся от воспоминания, будто голосовые связки свело судорогой. — Однажды я не выдержал и прямо в лоб спросил, как у него хватает наглости жить на доходы от отцовского бизнеса и проповедовать при этом те социальные и политические идеи, которые мы от него слышим. И знаете, что Мейсон ответил? Он сказал, что единственным возможным оправданием такого человека, как его отец, будет то, что неправедные доходы в конце концов попадут в руки того, кто их направит на осуществление Мировой революции. «Это значит, — сказал я ему, — что вы дождаться не можете смерти отца?» А он — хоть верьте, хоть нет — ответил: «Это естественно, старина. Я его сам хоть завтра же пристукнул бы, если бы не последующая ответственность».
