В частности, он превосходно знал, что она и пуговицу пришить не в состоянии.
— Вообще-то, платье уже готово. Точнее, оно уже куплено.
— О-о, папочка, значит, на платье ты все-таки нашел деньги? А как же проценты?
— Деньги дал мистер Лестрейдж, — вздохнул тот печально, понимая, что сейчас начнется.
Но Гвен ограничилась тем, что хмыкнула:
— О-о, вы все предусмотрели! А как же размер?
— Я отлично знаю твои размеры.
— Все это так отвратительно, что очень хочется тут же бежать искать работу, — заявила Гвен, — горничной, кухарки, дворника, наконец.
— Милая, ты ведь совершенно не умеешь готовить.
— Ну и что, — девушка тряхнула волосами, — как мне это надоело!
— Кстати, нужно разобрать фамильные драгоценности, чтобы подыскать подходящие к свадеб… то есть к платью для злосчастного недоразумения.
— Что ты подразумеваешь под словом «разобрать»? — отозвалась Гвен, — что там разбирать? Или ты уже запутался в одном-единственном кулоне и паре серег?
— Не преувеличивай, Гвен. Их гораздо больше. Но конечно не столь много, как хотелось бы.
— Да, тогда тебе нашлось бы, что заложить, — съехидничала ласковая дочурка, — хотелось бы надеяться, что там остались вещи, на которые судебный пристав еще не наложил свою карающую длань.
Мистер Фербенкс бессильно махнул рукой, не пытаясь возражать. Он часто думал, где допустил ошибку в воспитании дочери и знал, что никогда не занимался им как таковым. Так что, жаловаться нужно было только на себя самого. Ей изначально было дано слишком много воли, а это всегда вредно. В противном случае, Гвен научилась бы по крайней мере держать язык за зубами.
— Скажи Эмми, чтоб она начала собирать твои вещи, — сказал он совершенно другое.
— Папочка, злосчастное недоразумение случится лишь спустя неделю. Не думаешь же ты, что Эмми будет укладывать вещи так долго?
— Хорошо, — вздохнул мистер Фербенкс напоследок, понимая, что разговор закончен, — поступай, как знаешь.
Всю неделю Гвен с тоской размышляла, что за чудесная жизнь ее ожидает после замужества. С муженьком, о котором ходят самые неприятные слухи. К примеру, поговаривали о том, что он частенько устраивает у себя в поместье вечеринки, на которых присутствуют женщины не самого приличного поведения. В таких случаях Гвен всегда делала вид, что ничего не слышит или чем-то сильно отвлечена. Но на самом деле, конечно, не пропускала ни одного слова. Жизнь в деревне была однообразна и скучна, и даже такие новости были развлечением, хотя жизнь веселого соседа Гвен не интересовала.
