— Она упряма, как осел, госпожа. Ничем ее не прошибить, даже той оглоблей, которую она, судя по всему проглотила. Простите, госпожа, что говорю так, но мое терпение давно на исходе. О, если б вы ее видели!
— Я и хочу ее увидеть, Хэйтаро. И даже больше: поговорить с ней.
Тут Хэйтаро испугался. Он просто представил, что будет, когда хорошенький ротик этой мегеры произнесет хотя бы десятую часть тех слов и выражений, которыми она обычно сыпала — по отношению к матери самого князя! Да тут одними плетями не отделаться. Ему могут запросто голову отрубить за то, чтоб не тащил в приличный дом всякую гадость.
— О нет, госпожа! — воскликнул он, — не делайте этого, заклинаю вас! Вы и не представляете, что именно она может сказать. Эта дрянная краути совершенно незнакома с правилами приличия. Я не хочу, чтобы она оскорбила вас.
— Мне решать, господин управляющий. Итак, приведите ее.
Хэйтаро задумался. Госпожа Томин уже предупреждена о том, что ее ждет, но все равно хочет увидеть девицу. Почему? За этим что-то кроется. Наверняка кто-то из слуг проболтался. И о ее поимке, и о внешности. Скверно. Очень скверно. С матерью князя Хэйтаро ни в коем случае не хотел ссориться, но и уступать ей тоже не хотел. Ведь если она перехватит девку у него из-под носа, князь не станет вознаграждать его за труды. Хотя… впрочем, за что там вознаграждать, если эта дрянь вместо почтительного и покорного поклона вздумает назвать самого великого князя каким-нибудь гадким прозвищем! А тут… Пожалуй, над этим стоило подумать.
— Ох, госпожа, — потупил маленькие глазки управляющий, скрывая блеск, вспыхнувший в них от озарения, — боюсь, она оскорбит ваши уши. Мне придется потрудиться, чтобы наставить ее на путь истинный.
— Если до сих пор вы не сумели внушить девушке, как следует разговаривать с господами, то боюсь, господин управляющий, ваши труды потрачены впустую, — не осталась в долгу госпожа Томин, прекрасно понимая, что именно он хотел сказать, — так что, я вынуждена сделать вывод, что доверять вам столь тонкое дело не следует. А посему примите это в качестве отступного, — и она величавым жестом вручила ему плотный мешочек, полных золотых монет.
Хэйтаро сдался совершенно.
— Как прикажете, госпожа, — отозвался он довольно и резво подскочил на ноги, — позвольте мне только отдать кое-какие распоряжения.
Госпожа позволила.
Хэйтаро привел Аурин через полчаса, предварительно вдоволь настращав ее, пригрозив плахой и всю дорогу нудно поучая, как именно нужно отвечать знатной госпоже. В ответ Аурин показала ему язык, ничем не показывая, что его слова произвели на нее впечатление и наставили на путь истинный.
