Дед не пошел с ней даже к аллее, а напрямик через лес направился к пруду, заглушая в себе жгучую обиду, нанесенную ему то ли Дьяковым, то ли любимой внучкой.
Надя же брела по живописной дороге с подъемами и спусками, казавшейся ей сейчас нескончаемо длинной.
А в конце пути Надю встретила «веселая парочка».
– Надька! Мама бушует, обед стынет. Нас послали тебя с дедом искать! А характер у нее, как у Виталия Григорьевича, ждать не умеет, – щебетала подруга Нади, по-южному жгучая Кассиопея Звездина, за имя и внешность прозванная Звездочкой.
Отпустив профессора Бурунова, с которым шла под руку, она ухватилась за Надю.
– Где же Виталий Григорьевич, наш академик? – поинтересовался Бурунов.
– Дедушка, кажется, рассердился на меня. И объявил голодовку.
– Что слышу? На вас? Разве на несравненных сердятся?
– Я усомнилась в опровержении теории относительности. Сказала, что время может остановиться при световой скорости.
– Ужас! – воскликнул молодой профессор. – Весь научный мир исповедует теорию абсолютности академика Зернова, а внучка его…
– Кажется, я догадываюсь, в чем тут дело! Правда, Надька? – вмешалась Кассиопея и, понизив голос, прибавила: – Боюсь, что некий звездный штурман стоит на чьем-то пути.
– Молчите, беспощадная! – воскликнул Бурунов, деланным жестом закрывая руками уши. – Вас ошибочно назвали не тем созвездием. Есть в небе и другие…
– Какое? Ну какое? – шаловливо допытывалась Кассиопея, искрящимися глазами заглядывая в лицо Бурунова.
– Например… созвездие Змеи.
– Ах вот как! Ну подождите, я тоже могу мстить!
– Почему тоже?
– Да так уж! Просто я все насквозь вижу. У меня глаза такие. Вишневые, как вы определили!
– Видеть ими надо, что наука и чувства вещи несовместные.
Кассиопея звонко рассмеялась.
– Ты слышишь, Надька! Он, оказывается, против чувств! А все студентки… думали, что они у него на первом месте.
– На первом месте у меня, несомненно, наука.
– После созвездия Девы! – со смехом сказала Кассиопея.
– А не лучше ли нам перейти от астрономии к теории относительности? Я беспокоюсь за академика. Чем, Надя, вы задели его?
– Я беспокоилась за папу… и за спасательный звездолет, который идет ему на помощь. А при субсветовой скорости время у них может остановиться. Так нас учил в университете профессор Дьяков.
– Ах, какая вы неосторожная! Ну что можно спросить с этого старого ретрограда, который до сих пор держится за произвольный перенос координат системы отсчета наблюдателя с одного тела на другое. И даже инквизиторов, преследовавших Галилея, поверившего в систему Коперника, Дьяков объективно оправдывает, утверждая, что мы в равной степени правы, считая, что Земля движется вокруг Солнца и что Солнце всходит и заходит, кружась вокруг Земли, как полагалось считать в сверхдревние времена.
