– Ну, чего вам нужно?
Мой товарищ ответил:
– Джентльмен пришёл узнать, как себя чувствует ваша младшая сестра – та, что играет на сцене.
Тогда я выступил вперёд и добавил как можно вежливее:
– Я слышал от господина директора, что девочка больна – ей уже лучше?
Девушка пристально посмотрела на меня, не ответив. Затем вдруг, словно через силу, она сказала:
– Входите.
Мы прошли в тёмную и грязную комнату, дурно пахнувшую, непроветренную и едва обставленную мебелью; и пока я пытался различить внутри неё предметы, то услышал слабый звук пения. Не голос ли это Зефиры издалека, столь слабый и трогательный? Я прислушался, и глаза мои наполнились невольными слезами. Я узнал голос и стихи:
Идите за мной! Скорее идите
Обратно в дворец мой, что сзади луны,
Где буду царить я во веки веков!
– Где она? – спросил я, поворачиваясь к прекрасной девушке, стоявшей прямо и глядя на меня с печалью и несколько презрительно. Она кивнула головой в сторону угла комнаты – тёмного угла, где на ужасной соломенной койке лежала несчастная малышка – «Королева фей», беспокойно ворочаясь с боку на бок, с широко распахнутыми голубыми глазами и горящими в лихорадке щеками, её прелестные шёлковые волосы спутались и поблёкли, её нежные руки сами собой механически сживались и разжимались. Но при этом она непрестанно пела, если такое жалобное стенание можно было назвать пением. Я отвернулся от этого душераздирающего зрелища и посмотрел на старшую сестру, которая, не дожидаясь ответа, резко выпалила:
– У неё воспаление мозга. Доктор говорит, что завтрашний день она не переживёт. И это произошло из-за чрезмерной работы, волнения и дурного питания. Уже ничего нельзя сделать. Я знаю, что она всегда не доедала. Я и сама нередко голодала. Отец пропивает каждый пенни, который мы зарабатываем. Это к добру! Думаю, что Винни скоро от этого избавится. Я и сама хотела бы умереть!
И тут жёсткое выражение её лица вдруг смягчилось, яростный блеск в глазах угас и, бросившись на подушку сестры, она разразилась страстными рыданиями и слезами, выкрикивая:
– Бедная Винни, бедная маленькая Винни!
Предпочитаю не вспоминать эту сцену. Достаточно будет сказать, что я сделал всё, что мог, чтобы облегчить физические страдания бедной маленькой Зефиры и её несчастной сестры; и перед тем как уйти, я упросил уже успокоившуюся сестру дать мне знать о будущем состоянии малышки. Это она мне пообещала, записав моё имя и адрес. Я поцеловал горячий лобик низвергнутой «Королевы фей» и ушёл. На следующее утро я узнал, что девочка умерла ещё ночью, и на последнем своём издыхании она пыталась спеть её любимый куплет из постановки. Так человеческое воплощение Зефиры улетело прочь со сцены и из этой жизни, где сказочная страна – лишь мечта поэтов, в неизвестную страну, в
