Переговоры с мэром по телефону не приносили результатов. Под сомнение ставили разговоры, которые велись тайно, вне зала. Террористы окончательно обозлились на представителей власти — в этом они были не одиноки. Ситуация начала выходить из-под контроля. Массовые волнения уже нельзя было предотвратить. Голодные и озверевшие люди начали ненавидеть террористов, власти, друг друга. В зале произошла первая драка. Их вывели из зала и застрелили. Два «особо важных типа», которых отправил на переговоры мэр, пришли в неописуемый ужас. Как они нелепы были в этот момент: за дорогими костюмами и откормленными животами не было ничего мужского. По их лицам было видно, что они готовы были плюнуть на все и рвануть к выходу. Стоило бы переодеть этих вельмож в простые одеяния и посадить в зале с нами, они стались бы такими же, как и мы — беззащитными. Разница между нами и ними была в том, что мы беззащитны всегда. Наконец, после непродолжительных и тщетных переговоров эти несчастные с красными от ужаса лицами ушли.
Во втором часу, кого-то все-таки решили выкупить. За четыре часа чей-то родственник собрал достаточно приличную сумму и собирался выкупить одного из заложников. Какое дешевое это было зрелище! Я думал, что самым дешевым представлением в моей жизни был этот концерт с этими провинциальными дешевыми певцами и певичками. Теперь же они сами сидели в первых рядах в своих нелепых одеяниях и молча наблюдали за происходящим. Странно, что их никто не бросился спасать. Вероятно, их продюсерам, или как их там, было не выгодно вкладывать в их спасение деньги, которые у них определенно имелись, и это вполне логично. Они с легкостью нашли бы им замену. Незаменимых людей в искусстве нет. Другое дело — если ты действительно талант.
И кого же пришли спасать? Так я и думал. Девушку, которую не так давно бросил в беде обеспеченный любовник. Неужели передумал? Нет, не передумал. К моему удивлению, ее пытался выкупить ее муж. Она смело подошла к одному из террористов и передала трубку. Мы все наблюдали за этой картиной, как за кульминационным моментом остросюжетного фильма, вероятно ожидая, что этот вопрос касается спасения всех.
— Этих денег мало, братец — сказал человек, внимательно выслушав и, пристально разглядывая девушку, — Она у тебя такая хорошенькая, а ты за нее сто тысяч рублей предлагаешь всего-то? Дешево ты за нее готов отдать, однако… Нет. Но я сделаю скидочку. Я продам тебе твою же бабу за миллион, как минимум… рублей. Конечно. Что?! Ну ладно. Полмиллиона, ну как?.. Хорошо. Четверть миллиона и забирай! Не такая она уж и дорогая. Видели девок и аппетитнее — засмеялся он и его дружки подхватили его смех. — Что?! Это ты перегнул. Короче! Надумаешь, звони! — сказал он и бросил трубку. Дальше он что-то сказал девушке. Та, как бы расстроилась. Потом он что-то ей сказал на ухо, и она задумчиво прошла и села на свое место. Через какое-то время она опять принялась за свой телефон. Я, как человек, которому было скучно, просто наблюдал за ней. Через какие-то пять минут она встала и опять подошла к человеку в маске, который говорил с ее мужем. Вскоре они вышли. Я сидел, пытаясь как-нибудь взбодриться, так как меня уже понемногу клонило в сон. Как же невыносимо душно было в зале! Казалось, что весь зал был заполнен углекислым газом. Чтобы занять себя чем-нибудь я наблюдал за людьми на первом ряду, особенно за дамочкой, которую я про себя называл актрисой, и за ее милой дочерью. Потом за людьми второго ряда, потом за людьми третьего ряда и так далее. Наконец очередь дошла до моего ряда. Везде было одно и то же: голодные, измученные, злые физиономии… И все такие разные: разных классов, возрастов, профессий, национальностей, вероисповеданий. Но в подобных ситуациях это не имеет никакого значения. В нас течет одна кровь и правит одно желание — спастись. Нищий ты или богач, нефтяной магнат или грузчик, американец или русский, православный или мусульманин — об этом начинаешь думать в последнюю очередь, когда всем угрожает одна беда. И в те минуты об этом действительно никто не думал. Страх во имя спасения исключительно собственной шкуры был оглушен, и везде наблюдалась картина человеческая взаимовыручки. И в ту злосчастную ночь я в этом убедился окончательно. Люди старались сделать так, чтобы облегчить общую участь. Некоторые очень хорошо подружились, а некоторые так и оставались сами по себе, как я, например. За все время я так и не завел себе ни одного дружка (мне хватило и одного!) Но не все люди одинаково уроды. За это время абсолютно незнакомые чужие друг другу люди, сделались такими близкими и это меня трогало. Почему-то я думал обо всем, но только не о том, что через несколько часов нас всех может разнести на куски. Опять мы ждали переговоры, опять этих посредников, опять эта пустая болтовня… От духоты мне казалось, что я потеряю сознание и умру, не приходя в себя, и так и не узнав, чем все закончилось. Так, я решил выйти на свежий воздух, заодно сходить в уборную. Я вышел из зала со своим «провожатым».
