Колона повзводно и поротно двинулась вперёд. Тоненький, писклявый и очень фальшивый голосок запел из глубины строя «Родина спокойна будь, поверь как в сталь, солдата грудь». При слове «грудь» Раздобудько всегда краснел, очевидно, вспоминая симпатичных близняшек из далекого города Иваново. Сексуальные фантазии одинокого прапорщика не давали ему покоя, даже в такой ответственный момент, как строевой смотр. Так случилось и на этот раз. Солдаты дружно подхватили вторую строчку из песни, перекрикивая друг друга, делая упор явно не на качество, а на громкость. Разабудько шел впереди строя с гордо поднятой головой и красным, словно после бани лицом. Его тощие и кривые ноги болтались в изящных хромовых сапогах, как карандаши в стакане. Генерал отдал честь и довольно улыбнулся.
Эсмеральда появилась, как всегда в самый неподходящий момент. Она выскочила из глубины аккуратно постриженных кустов покрашенных зеленой краской и, подобно статуе уселась на бордюр. Окинув пристальным взглядом марширующие ряды военнослужащих, она безошибочно выхватила взглядом Квазимодо и радостно бросилась к нему через весь плац большими прыжками.
— Какой странный кролик, — слегка прищуриваясь и обращаясь к начальнику политотдела, промолвил генерал
— Я думаю это кошка, — отрапортовал Левченко, наводя резкость на стремительно приближающуюся к ним крысу.
— Это кролик, ну возможно заяц, — упрямо сказал Гомонов и добавил задумчиво, — просто очень дерзкий и наглый заяц.
Прозрение наступило в следующий момент, когда кто-то из офицеров издал истошный вопль и грохнулся в обморок. Тревожный шепот пробежал по рядам марширующих. Прапорщик Раздобудько повернул голову, и грязное матерное слово, обозначающее одновременно закат карьеры и срыв строевого смотра, пронеслось в его седеющей голове. В эту секунду молодая партия Борцов с крысами, состоящая из сержанта Воробьёва, приняла в свои ряды очередного члена, в лице разгневанного прапорщика Раздобудько.
Эсмеральда была совсем близко, когда генерал Гомонов окончательно понял, что зайцы не бегают по территории воинской части, и чуда не случится. Он полностью потерял самообладание. Вероятно, в детстве маленький тогда еще Вася Гомонов, неоднократно встречался с этими представителями фауны, которые заронили в его голову пожизненный пунктик страха по отношению к ним. Не говоря ни слова, генерал спрыгнул с трибуны и, проявляя чудеса ловкости, полез на флагшток, на котором приветливо и торжественно развевалось красное знамя. Тагирова, который все это время висел на руках своих товарищей, уронили на землю от неожиданности. Начальник политотдела снял со своей лысеющей головы фуражку и в отчаянии укусил её. Раздобудько тоскливо посмотрел на генеральскую задницу и красные лампасы, которые поднимались всё выше и выше, и проглотил слюну. Лишь только Квазимодо был спокоен, как всегда. Он присел на корточки и с улыбкой протянул к Эсмеральде руки.
