Я собирался выйти довольно рано, поэтому решил пойти пешком к нашему месту встречи. Перед выходом отец дал мне пару советов и пожелал удачи. Он был рад за меня, возможно и потому, что об Адели знал лишь он, что давало ему некое преимущество перед матерью.
Я ждал ее там, где мы гуляли вчера, и меня переполняло приятное чувство перемен. Я вздрогнул, когда услышал ее голос. Он был довольно жалобным, и не смотря на нее я мог предположить, что она вот-вот заплачет.
— Я понимаю, что Вы больше не собираетесь ждать, когда я верну долг, но я Вас прошу, будьте хоть немного добродушны. Дайте мне еще немного времени. Я работаю, и мне осталось собрать еще немного денег. Я обещаю, я верну все до копейки, только мне нужно время, — ее слова были немного наивны, а именно в том, что кто-то даст ей время. Я, конечно, не знал, о каком долге шла речь, но мог предположить, что ей не позволят тянуть слишком долго. — Три месяца? — она произнесла это с болью в голосе, и я слышал за спиной, что она говорила это, будучи совсем рядом ко мне. — Хорошо, я согласна, только не звоните мне больше, я Вас умоляю! — она понизила голос, быть может, потому, что заметила меня впереди и не хотела, чтобы я интересовался ее проблемами.
Через мгновение я почувствовал, как мои глаза прикрыли ее ладони, и улица услышала громкий и детский смех Адели.
— Привет! — я увидел на ее лице яркую улыбку, когда она произнесла это, и теперь я не мог слышать той горечи в голосе, которая была минута назад.
— Привет, — я ответил ей, перенимая ее улыбку на себя, и заметил под ее глазами еще больше тональной основы, чем было вчера. Эта область выделялась особенно сильно, потому что была слишком светлой. Старики, наверное, даже не заметили этого, а я просто не смогу решиться спросить ее об этом.
— Ты поговорил с матерью? — она спросила меня, когда ощутила на себе мой пристальный взгляд.
— Исход был таков, что теперь я живу у отца, — я боролся с тем чувством, которое хотело забрать все внимание себе. Тщеславие никогда не покинуло бы меня.
— Я думала, твой отец умер, — она немного нахмурилась, что вызвало у меня теплую улыбку.
— Нет, я тогда не то имел в виду. Мои родители развелись, когда мне было девять, поэтому я и стал считать, что у меня нет отца, — я хотел побороть тщеславие. — Может, сменим тему разговора? Как твои дела?
Ее глаза заметались, дыхание участилось, а взгляд стал неживым.
— У меня все хорошо, — она затмила страх улыбкой, но взгляд так и оставался мертвым. — Пойдем, пройдемся, я хочу немного погулять, а не просто разговаривать, пытаясь устоять на месте, — она пыталась взбодрить нашу обстановку, но пусть я и поддержал ее в этом, я был встревожен за нее.
