— Как же так? — удивился Мишка — В Москве неприятель, неужто не испугались, что схватят, отнимут лошадей?
— А чего им пугаться? К ихнему брату с уважением: везите в город хлеб, муку, говядину и прочия припасы — всё купим!
Игнат собрался ответить, но тут вмещался Лёшка:
— Скажите, вы в Москве были уже когда жители уже ушли, так?
— Ну, так. — подтвердил Игнат. На Долотова он смотрел с подозрением. — Не все, конешно, но ушли, сердешныя… кому ж охота под антихристом бедовать?
— Тогда, может вы знаете, кто поджигал город? Неужели и правда, по приказу графа Растопчина?
Игнат задумчиво поскрёб в бороде.
— Я, барин, вот что тебе скажу. Кады из городу жители уйдут — как ему не сгореть? Кто печку непогашену оставит, кто свечу обронит. Громы опять же, небесныя… Да и хранцузам к чему чужое добро беречь? Костры палят, печи топят вовсе без понятия, табаки курят. Обязательно должно сгореть!
— Значит, никто Москву специально не поджигал? — не отставал Лёшка.
— Да почём мне знать-та барин! — Игнат не знал, как отвязаться от настырного барчука. — Не видал я, вот и весь сказ! Оно конешно, в сердцах мог кто головню кинуть, чтобы добро, трудами нажитое, ворогу не осталось. А Москва, известно, из дерева строена, вот пал и пошёл!
— А вы тому палу и радёшеньки! — поддел мужика Хряпов. — Конешно, так грабить — оно способнее. А ежели спросють потом — так и сгорело, никто не брал. Москва большая, всё не сгорит, пограбить всем хватит: и мужичкам и хранцузам.
— И очень напрасно вы так говорите, Прокопий Ефремыч! — осторожно возразил Игнат. Урядника он побаивался. — Рази ж мы какие злыдни? Взяли, что брошено, не супостату же оставлять? Пущай, что ли, добро пропадает?
— Уж у вас ничаво не пропадёть! — ухмыльнулся урядник. — Люди наживали, а вам — дармовой прибыток!
— То-то вы, казачки, не грабите! Как по селу конными пройдёте — сейчас либо курёнку голову скрутите, либо поросёнка на рожон подденете! Чисто станишники!
— Ты, мил человек, говори-говори, да не заговаривайся! Вы кто таковы есть? Крепостныя! А мы люди вольныя, казаки! Мы — соль земли! Фамилие наше Хряпины, мы их Запорожской Сечи вышли! А как царица Катька Сечь разогнала — поселились в станице Мечетинская, и с тех пор служим престол-отечеству. На нас держава стоить!
— Так и мы вольные, а вовсе даже не крепостные! — обиделся мужик. — И село Павлово, и Вохна и прочие деревни Богородского уезда числятся казёнными! Мы царю-батюшке служим, а не барину!
