— Ты чего тут? — спросил он неожиданно грубо. Или не отошел еще от нелепой драки в общаге?
— Мне позвонили, сказали, чтобы я тебя встречала, — улыбнулась вдруг Лариса. Хмуро улыбнулась, неуверенно, боязливо и в то же время с тайным женским расчетом именно на улыбку.
— Не понимаю, — пробурчал Том. И подумал, что теперь, когда на его долю столько выпало, он побаивается неопределенности.
— Пошли, — сказала Лариса и уже по дороге, все еще осторожно приглядываясь к нему, стала рассказывать: — Мама твоей невесты позвонила Савве. Она не знала, что Савва погиб…
— Погиб?! — Том удивился: оказывается, и тут, в тылу можно погибнуть. — Он же оставался на заводе, его отец от армии отбил. А я слышал, что города и заводы не бомбили…
— Он пару недель назад возвращался с работы, и его зарезали. — Лариса вздохнула, а Том вдруг подумал, что она его друга помнит еще мальчишкой. — Говорят, его пальто понравилось кому-то из уличной шпаны… Сейчас сложно жить стало, столько всякой нечисти появилось. Мы-то не знали, что этих… так много. — Они прошли в молчании дом, еще один. Тогда Лариса продолжила: — Не знаю, на кого она попала, думаю, на отца Саввы. Он тебя помнит, вот и посоветовал позвонить мне. Наверное, ему Савва рассказал, как я хотела с тобой познакомиться… Я хотела ждать тебя у дома, но вот решила пойти навстречу. Вдруг ты не захочешь к ним идти?
— К Савве я бы все равно пошел, — хмуро согласился Том.
— Тогда бы я тебя по дороге перехватила, — улыбнулась Лара чуть уверенней.
— И что дальше? — не понял Том.
— Уговорила бы, — вздохнула отчего-то Лариса, — пожить со мной и дочкой. Ты как, согласен?
Вопрос ей дался не просто, но Тому почему-то было все равно. Он даже плечами дернул, мол, какое тут может быть согласие, если ему податься некуда. И все же честность в нем взяла верх. Когда они подходили к дому, где жил, оказывается, не только Савва, но и сама Лариса, Том с каким-то забытым чувством попытался проверить себя: может ли взять ответственность за эту совсем взрослую женщину, да еще с дочкой? Но ничего не придумал, как-то тускло в нем все было, не до таких вопросов.
Но, оказавшись у Ларисы, Том лишь на короткое время задался другим вопросом: почему просто не занял у нее денег и не уехал, предположим, к маме в Кинешму. Он ел, отсыпался, с удовольствием плескался в ванной своей новоявленной подруги, ходил по пояс голый, обвязанный только полотенцем, почти не стесняясь дочери Ларисы, которую звали то ли Света, то ли Алла. Он никак не мог запомнить правильное имя и конфузился, когда она по-детски показывала ему язык за то, что он пару раз назвал девочку Летой, как называли ее остальные.
