— Это правда. Я чуть не погиб, — подтвердил я. — А ещё он украл мою котомку! — Я указал на пол, где она лежала. — И он не выпускал меня, он…
— А ты действительно украл его ужин?
Я почувствовал, как кровь приливает к лицу. Мне только-только начало казаться, что незнакомец на моей стороне! Интересно, как поступают с ворами в этом городе? Запирают в темнице? Изгоняют? Отрубают руки?
Мужчина сильнее сжал моё запястье.
— Отвечай!
— Я не знал, что это его ужин, — промямлил я.
— Но ты украл его! — возразил Хаук.
— Я был голоден. Меня ограбили и отобрали все деньги!
— Хм-м-м.
Незнакомец внимательно посмотрел на меня, как будто прикидывал, хватит ли длины верёвки, чтобы вздернуть меня.
— Что прикажете делать с этим, доктор? — спросил караульный, дёрнув за верёвку, которой были связаны руки Хаука.
Доктор. Я думал, он констебль или какой-нибудь другой высокопоставленный чиновник.
— Держись отсюда подальше, — обратился доктор к Хауку. — Мне неинтересно, что украл другой. Если я ещё раз увижу тебя где-нибудь рядом с медведем, ты очень об этом пожалеешь.
— А что насчёт него? — поинтересовался Хаук, бросив на меня гневный взгляд.
— Не твоё дело. Держись подальше. Понял?
Хаук пожал плечами.
— Ты меня понял?
— Да, — процедил Хаук сквозь зубы.
— Подожди-ка, — произнёс доктор. — Ты сказал, что был в «Латунном карлике». Ты моряк?
Хаук снова пожал плечами, но караульный со всей силы дёрнул за верёвку, и тот споткнулся и выкрикнул:
— Да!
— Куда ты отправляешься?
— А вам какое…
Караульный дёрнул ещё раз.
— Лондон.
Лондон. Я пытался попасть на этот корабль, но меня не взяли.
Несколько мгновений доктор молчал.
— Отпустите его, — приказал он.
— Но… — начал было караульный.
— Не думаю, что он захочет вернуться.
Караульный достал нож, разрезал верёвку и толкнул Хаука в спину. Моряк растворился во мраке.
— А с этим что? — спросил караульный, кивая на меня.
— С этим? — переспросил доктор. — Этого мы оставим.
Он отвёл меня в трактир «Латунный карлик» — туда, где я был до всей этой истории. Хотел поговорить, но сначала вернул мне котомку и пообещал накормить. Я боялся, что он соберёт свидетелей Хаука и отправит меня в констебулярию[3], чтобы… Заковать в колодки? Выколоть глаз? Пытать и четвертовать? Я хотел его пнуть, вырваться, но он крепко держал меня за руку, словно прочитал мои мысли. Сбежать не получится.
Когда мы вошли, в трактире было очень шумно. В воздухе витал аромат эля, смешанный с запахами мяса и пота, а под потолком клубился дым. Хмель завладел моряками: они пели, танцевали и притопывали в такт мелодии волынщика, который приехал издалека. Двое из них затеяли шуточную драку в центре зала, а ещё двое по соседству разругались всерьёз: кусались, били друг друга по лицу, таскали за волосы и дёргали за уши. Трактир был плохо освещён, и я с облегчением отметил, что никто, по-видимому, не узнал во мне
