— Я поставлен в нелепое положение. В нелепейшее. Убедительно прошу: оградите меня в дальнейшем от подобного рода посетителей. Ог-ра-ди-те!
Это «в дальнейшем» означало, что Владимир Ильич, так и быть, сделает на сей раз исключение, но последнее. Самое последнее.
Постояв с минуту молча у окна, он обернулся к секретарю, спросил примирительным тоном:
— И когда же явится ваша художница?
— Завтра с самого утра она хочет ждать вас в приемной, и как только вы позволите…
— А вы спросили госпожу, знает ли она, когда у нас с вами начинается утро?
— Мы обо всем поставили ее в известность, Владимир Ильич.
Ранним утром следующего дня, направляясь в свой кабинет, Ленин сразу заметил в углу приемной необычного вида посетительницу. Она настороженно сидела в окружении бесчисленных ящиков и ведерок.
«Точь-в-точь как тот», — подумал Ленин, но, чтобы не быть невежливым, сам подошел к даме, слегка поклонился, спросил, знает ли она о его условиях.
— О да, господин Ленин, о да! Мне все объяснили: работать тихо, не задавать вопросов, не просить вас позировать…
— И по возможности уложиться в один день, мадам, вы уж извините.
— И эту просьбу буду стараться как-нибудь выполнить, господин Ленин, и эту…
— Тогда прошу вас, — Владимир Ильич пропустил художницу вперед. Следом за ними в кабинет прошли двое красноармейцев — они перенесли сюда ящики и ведерки художницы, аккуратно опустили их на пол, на заблаговременно постеленные газеты.
Владимир Ильич сел за стол, художница разместилась поодаль, на таком расстоянии, чтобы не мешать хозяину и в то же время достаточно хорошо его видеть.
Ленин принялся за свою работу, художница — за свою.
Только шелест перелистываемых Лениным книг да бульканье воды в ведерках художницы нарушали тишину кабинета.
Через каждые несколько минут входил секретарь с кипами бумаг, молча раскладывал их в каком-то одном ему ведомом порядке на столе перед хозяином кабинета. Вооружившись ножницами, Ленин сам вскрывал плотные конверты с сургучными печатями, быстро пробегал глазами содержавшиеся в них послания, вполголоса отдавал распоряжения, которые секретарь записывал в блокнот и удалялся.
Время от времени Ленин просил соединить его по телефону с тем или иным человеком. С каждым говорил коротко, четко, делая какие-то пометки в своей записной книжке.
Над головой Ленина висели часы, на которые все чаще поглядывала художница. Неумолимо выстригали они своими стрелками из отпущенного ей дня минуту за минутой, час за часом.
