Последняя святыня | страница 39
— Какая война? — ещё раз крикнул князь, дав петуха и не узнав своего голоса.
— А какая ни есть! — мужественно откликнулся дядька. Он приходился свояком почившему в Бозе князю Михайле и много лет водил полки отца нынешнего князя на врага. — Всех изрубим!
— Погодь рубить, — взмолился молодой князь, — может, по-мирному рассосется все… Ты, дядя, поезжай к дружине, успокой воинство… Чтоб без приказа из гридницы ни шагу! А я…
По чистому воздуху, заставив всех вздрогнуть, бухнул, пробежал, раскатился и оставил томящий душу гул басовый удар набатного колокола.
— В вечевой ударили… — как приговор произнес кто-то.
Колокольный звон, набирая силу и закладывая уши, уже накатывал безостановочно. К вечевому подсоединились голоса других колоколов на все многочисленных храмовых колокольнях и звонницах. Звонила, неистовствуя, вся великая Тверь. Из-за Волги, вторя набатам города, тенькал колокол Отроч-монастыря.
— А я на площадь поеду, — обречённо договорил Александр Михайлович, карабкаясь в седло, — с ума они, что ли, все посходили?
Он гикнул, разгоняя коня, и припустил по кремлевской улице. За ним, осеняясь перстами, поскакали ближние бояре.
На вечевой площади, меж тем, густо набухнув, стояла толпа; она всё прибывала, из боковых улиц на площадь валили мужики с шалыми глазами и всклоченными бородами. Слух о начавшейся драке с татарами Щелкана молнией облетел городские окраины, и кое-кто из посадских прибежал на площадь, уже полностью готовый к подвигу, то есть успев крикнуть жене, чтоб заперла скотину, перекрестившись перед иконами и хватанув корец вина. Кое-кто был и вооружён, хотя это было вовсе глупо: мечи, копья и щиты — кому что достанется — им всё равно выдадут из оружейных амбаров, а своё могло и затеряться в схватке. Большой убыток, однако…
Толпа бурлила и, уплотняясь, прижималась к помосту возле церкви. Там, наверху, маячили несколько человек, среди которых горожане узнавали бояр Андрея и Глеба Борисовичей — тверского тысяцкого, то есть выборного городского голову, и его брата. Тысяцким названная должность прозывалась оттого, что городской посад был обязан выставлять на рать полк в тысячу копий, а городской голова возглавлял его. Если учитывать, что так называемая «старшая», постоянно жившая при князе дружина и в лучшие годы редко составляла более пяти сотен воинов, то, понятно, что тысяцкий всегда имел под рукой реальную силу, сравнимую с силой князя. Если, конечно, вече одобрит.
