— Мастер, Ив пошутил. Ему и самому ужасно понравилась эта шутка.
Демонолог что-то зашипел, потом закатил глаза и отвернулся.
— Я — не хочу, — спокойно ответил Ксавиан, все еще не сводя с меня цепкого взгляда, — но, боюсь, это правило академии. Вам, магиана Ирис, придется наведаться в кабинет ректора. Прямо сейчас.
У меня опустились плечи, а в груди бешено застучало. Фирузанна посмотрела на меня с жалостью, Ивейн — со злобной ухмылкой, а Леонар будто извинялся. Мол, прости, я не смог ничего сделать.
Когда под прицелом нескольких десятков глаз я с глубоким вздохом развернулась, чтобы уйти, мастер Зантарен похлопал меня по плечу и шепнул:
— Хотя по мне, так вы и не сделали ничего плохого…
Только разве это успокаивало? Я второй раз нарушила дисциплину. Причем сознательно. Могло ли это привести к исключению из академии?
Я не знала. Только была уверена, что вид извивающегося в ужасе Ивейна будет еще долго поднимать мне настроение.
Оставалось надеяться, что в кабинете ректора под взглядом холодных серых глаз мое сердце не выскочит из груди. Потому что, ко всему прочему, у меня было что сказать главе нашей академии. И пусть попробует не ответить он, высший некромант, человек, за одну неделю вывернувший мою душу наизнанку. Ректор, поцеловавший магиану-первокурсницу!
Глава 11
РЕКТОР, ТЕМНАЯ СПИРАЛЬ И СЛОВО, КОТОРОЕ «НЕ ВОРОБЕЙ»
Но все же перед тем как явиться к ректору, я свернула по тропинке к общежитию. Хотелось слегка привести себя в порядок, собраться с мыслями. Погладить, что ль, хомяка на счастье! А может, в последний раз посмотреть на собственную комнату в качестве магианы этой академии, а не отчисленной бездомной крестьянки.
В голове крутились самые разные мысли. Эмоции бушевали, сменяясь то расстройством, то радостью. Даже ладошки слегка вспотели от волнения. Мне абсолютно точно нужно было отвлечься.
Комната встретила свою хозяйку привычной тишиной. Я быстро прошла к трюмо и открыла ящик. Люциан-младший радостно выпорхнул мне на руки.
Улыбку сдержать не удалось, мелкое пушистое существо вызывало умиление почти против воли.
Хомяк в целом был доволен жизнью. Он сохранял отличный аппетит, веселость и бодрость духа. Только тело его все сильнее менялось.
Признаться, невооруженным глазом было сложно заметить за грызуном что-то странное. Но уж я-то была внимательна как никто другой. Мне все лучше и лучше удавалось видеть нити Тьмы, окружившие беднягу и въевшиеся в него, как липкая паутина. Стоило дотронуться до маленького тельца, и перед мысленным взором возникала черная пульсация.
