— Какое же? — с придыханием спросила я.
Ректор странно взглянул на меня, будто наслаждаясь моим любопытством. А оно и впрямь было велико.
— Тиамант.
Я вздрогнула вновь. Это имя было прекрасно известно мне. Сумеречное чудовище, которым пугали в нашей деревне детишек с малолетства. Страшная богиня, пожирающая человеческую плоть, магию, душу…
А Люциан тем временем продолжал:
— В свое время человеческое тело Тиамант было уничтожено, а она сама отправилась в сумеречный мир вместе со своим замком. И только башня Воронов по какой-то нелепой случайности осталась на земле как напоминание о былых ужасах, творимых богиней.
В этот момент мы подошли к высоким дверям, окруженным призрачными символами. Многие из них напоминали те, что я уже видела перед самым провалом в этот мир. Люциан приложил ладонь к черному камню, и знаки вспыхнули.
Двери со скрипом открылись, а впереди моему взгляду явилась мрачная пустота и длинный веревочный мост, раскачивающийся над бездной.
Оказалось, что мы стоим почти на вершине огромной башни, и далеко внизу плещется то ли темно-синее море, то ли черная живая пустота. Высоко же в небе, напоминающем просто марево сплошной темной магии, витали какие-то белесые существа. Периодически они кричали, словно кто-то мучил или пугал их. А может, это они пытались кого-то напугать.
Я тихо ахнула и шагнула назад. Снова запнулась обо что-то, что на поверку оказалось углом старого ковра. И упала, зашипев, когда боль в ноге приобрела новую силу. Схватилась за лодыжку и зажмурилась.
— Что с вами, магиана? — воскликнул, нахмурившись, Люциан и тут же опустился рядом.
А я больше старалась не смотреть на него. Вовсе не ощущать его близости.
Не услышав вразумительного ответа, Люциан опустил взгляд к моей ноге и тут же взял меня за запястья, открывая доступ к лодыжке.
Я подняла на него вопросительный взгляд, снова рассчитывая наткнуться на мрачные стальные глаза. Но передо мной было просто хмурое и очень озабоченное лицо. Потрясающе красивое в своей аристократической бледности. В холодности, которая иногда так неожиданно исчезала, словно ее никогда и не было.
Он с усилием развел мои руки и дотронулся ладонью до поврежденного места.
Я прикусила губу, сдержав вздох. Волна мурашек прокатилась по телу от этого прикосновения. Такого осторожного, почти ласкающего.
Мягкие ладони чуть холодили кожу, и жар, возникающий от едва ощутимых касаний, входил в резкий контраст с этой прохладой.
Он целиком обхватил пальцами лодыжку, и я замерла, вглядываясь в его хмурое лицо.
