— На прием к Владыке и подальше от дома.
— А почему спешим? Нельзя разве письмо отправить, прошение, уведомление?
— Нет. Потому что через десять секунд я останусь без места жительства.
— Это как?
— Сейчас увидишь.
* * *
Чтобы не тратить время на слова и не прерывать самого восхитительного и приятного времяпрепровождения Люциус, зажимая почти супругу в темном углу спальни, общался с ней мысленно. Точнее, как сказать общался, он давно прокручивал в мозгу картинки эротического характера, делясь с Олимпией планами на вечер. Попутно без устали витиевато восхищался нежностью ее губ, бархатистостью кожи, приятностью округлостей. Периодически хвалил обоих за отменный вкус в выборе партнера, но чаще всего он тихо поздравлял сам себя, называя счастливчиком.
Напрягало лишь одно: в то время как дьявол был всецело поглощен происходящим, демонесса продолжала думать о насущном. А именно о спасении Гали Гари из мира серокожих.
«Дорогой, ты уверен, что они без твоего вмешательства смогут все решить?»
Занятый разоблачением красавицы из халата, он отвечал с заминкой:
«Да, уверен… Татиха я вызвал… Задание дал, сейчас он… свяжется с владыкой Ритри. Все само собой… решится, и Нардо Галю заберет…»
Развернув бесценный подарок судьбы, Люциус с наслаждением прильнул к нему губами.
«На все сто процентов уверен?»
«На все», — прошептал он, покрывая грудь демонессы жаркими поцелуями. Его руки скользнули ниже, приподнимая ее вверх для большей доступности маневра под названием «Расцеловывание».
Услышав легкий смешок, дьявол отстранился и, тяжело дыша, спросил: «Ты опять против, но боишься об этом сказать?»
«Я — за. Просто щекотно».
«Извини, ты так приятно пахнешь, что я готов тебя съесть!»
Он слегка куснул ее грудь, затем животик и вот тут услышал отчетливое и возмущенное: «Потрясная новость. А как же я?»
Дьявол тут же поспешил исправиться и потянулся за поцелуем: «Извини, совсем забыл о тебе…»
Олимпия со сладким вздохом ответила, зарылась пальчиками в его волосы и аккуратно касаясь рогов. Несмотря на ее явное наслаждение процессом, следующий вопрос демонессы был задан с раздражением: «Частично?»
«Может быть, забыл частично, — ответил Люциус, а потом с нежностью добавил, — и мне все больше кажется, что я не просто дышу тобой, я живу тобой».
Он говорил, как чувствовал, и целовал, как жил, неистово и пламенно, с затаенной надеждой на свою откровенность услышать откровение от нее.
А в итоге услышал раздосадованное и очень знакомое: «Ни хрена себе подстава!»
