– Ну, я видел, как это делается.
– А я видела по телевизору операцию на сердце. Это же не значит, что я стала кардиохирургом.
– Ты смотришь такое по телику? – Квинн покачал головой. – Что же, Астрид, это многое объясняет.
Здесь дорога сворачивала от берега и уходила вверх, к отелю. Сбоку, сквозь тщательно подстриженную живую изгородь светилась неоновая вывеска. Центральный вход мерцал огоньками длинных гирлянд, будто на Рождество. Перед ним стояла пустая машина с открытой дверцей и багажником нараспашку. Чемоданы лежали на тележке носильщика.
Автоматические двери раздвинулись, стоило к ним приблизиться. Просторный холл, с длинной, футов в тридцать, изогнутой стойкой из светлого полированного дерева, блестящий кафельный пол, поблёскивающие бронзовые детали, заманивающие в тёмный бар. Один из лифтов стоял с гостеприимно раскрытыми дверцами.
– Никого, – шёпотом проговорил Квинн.
– Действительно, – кивнул Сэм.
В баре работал телевизор, не показывавший ничего, кроме помех. Ни за стойкой регистрации, ни за столом консьержа, ни в баре не было ни единого человека. Их шаги гулким эхом разносились по холлу.
– Теннисные корты в той стороне, – сказала Астрид, обгоняя Сэма с Квинном. – Если Пити был с мамой, он где-то там.
На ярко освещенных кортах не слышалось стука мячей или возгласов игроков. Стояла мёртвая тишина.
Они увидели это одновременно.
Рассекая дальний корт и плавательный бассейн, словно перерезая ухоженный ландшафт, протянулся барьер.
Слегка мерцающая стена.
Она выглядела прозрачной, но яркий свет, проходя сквозь неё, делался тусклым, каким-то молочно-невнятным. Поверхность напоминала матовое стекло, в ней даже смутно отражались окрестности. Барьер не вибрировал, вообще не производил никаких звуков. Напротив, он, похоже, их поглощал.
Стена показалась Сэму мембраной толщиной где-то в миллиметр. Чем-то таким, что можно проткнуть пальцем, и оно лопнет, как воздушный шарик. Может быть, стена была обманом зрения? Однако животный страх Сэма, все его инстинкты вопили, что никакая это не иллюзия, не завеса, а самая настоящая, непреодолимая стена.
Барьер уходил ввысь, совершенно теряясь на фоне ночного неба. Он простирался вправо и влево, насколько хватал глаз. Свет звёзд у горизонта не пробивался сквозь него, но над самой головой звёзды остались.
– Что это? – с трепетом в голосе воскликнул Квинн.
Астрид только головой помотала.
– Что это такое? – уже настойчивее повторил Квинн.
Они медленно двинулись к барьеру, готовые в любой момент дать стрекача. Им просто необходимо было изучить эту штуковину поближе. Перешагнули через ограждающую цепь, пересекли теннисный корт. Барьер проходил прямо сквозь натянутую сетку, которая одним концом была прикреплена к столбику, а другой её конец скрывался в перламутровой черноте за барьером.
