Когда группа освобожденных солдат вошла в лагерь армии, Элвуд находился в первых рядах встречающих. С огромным трудом ему удалось узнать в страшно изможденном, почти полностью поседевшем человеке, своего друга. Джадс плёлся в самом конце колонны, еле переставляя ноги и опираясь на плечо какого-то низкорослого существа. С тем веселым, высоким и сильным атлетом, которого Эл последний раз видел меньше года назад, у стоящего перед ним двадцатисемилетнего сгорбленного старика не было практически ничего общего.
Но намного хуже телесных, оказались изменения душевные. Устремленный сквозь собеседника, куда-то в пустоту, взгляд абсолютно ничего не выражал. Сколько Эл не пытался его разговорить, единственное, что ему удалось добиться от своего лучшего друга, были несколько бессвязных фраз, адресованных непонятно кому или чему. Более-менее внятные объяснения удалось получить от его маленького спутника, при ближайшем рассмотрении оказавшемся гоблином. Из рассказа Лито, как он представился (вообще-то его имя было намного длинней и невероятно сложно произносимом на человеческом языке), выяснилось, что все месяцы заключения, Джадс провел на положении раба у верховного шамана племени, прикованный за ногу и шею длинными цепями. Сам Лито провел на точно такой же цепи и у того же хозяина целые два долгих года. Старый колдун, даже по меркам грубых горцев, считался чрезвычайно жестоким. Он постоянно проводил какие-то магические эксперименты. И если опыты не приводили к желаемому результату, а так выходило в подавляющем большинстве случаев, вымещал злобу на беззащитных пленниках. Прижигание раскаленным железом было самым безобидным развлечением этого садиста. Еще в начале зимы, на цепи в его дворе сидело четыре человека. До окончания холодов дотянул только Джадс. Двое умерли, не выдержав издевательств, а еще один покончил с собой, размозжив голову о каменную стену дома. Гоблину доставалось меньше чем людям. Сам он не говорил, но как предполагал Эл, его держали скорее как какую-то экзотическую зверушку.
Действительно, народ Лито, будучи некогда многочисленным и весьма умелым в колдовском искусстве, за последние несколько веков, сильно теснимый более сильными соседями, постепенно почти исчез из этой части материка. Поэтому оставалось только гадать, как маленький страдалец оказался на цепи у шамана горного племени. Сам гоблин поведать об этом не пожелал. Да его никто особо и не расспрашивал на эту тему. Возможно, сородичи изгнали, а может он сбежал, по каким — то своим причинам, о которых теперь не хотел распространяться. Это мнение нашло подтверждение, когда на предложение отправляться к родным, Лито заявил что совершенно одинок, и попросил разрешения остаться со своим товарищем по несчастью, к которому, не смотря на разность культур, успел сильно привязаться. Видно совместные страдания очень сблизили их, потому что Джадс, в свою очередь передвигался опираясь только на плечо маленького гоблина, принимал пищу исключительно из его рук, и лишь при обращении к нему низкорослого собрата по несчастью, во взгляде Локрина мелькало какое-то подобие осмысленности, а на лице появлялось что-то похожее на приветливое выражение, хотя суть фраз явно не доходила до затуманенного сознания. Помощь любого другого своего товарища по оружию, включая Элвуда, он игнорировал. Когда тот попытался обнять его, при первой встречи, бывший пленник резко шарахнулся в сторону и чуть не упал. При этом, в его глазах отразилась такая гремучая смесь страха, ненависти и мольбы, что у Роклана просто опустились руки.
