Т ю т ч е в. Разве все это столь важно?.. Хоть свежесть утренняя веет в моих взлохмаченных власах…
Э р н е с т и н а. «Спасибо, что не забыл послать и мне твою книгу. Я еще не очень-то сильна в русском языке, но твои стихи не могут не вызвать у меня благоговейного чувства. Передай мой поклон милому Тургеневу. Я знаю, сколько он затратил усилий, чтобы выпросить у тебя тетрадку твоих стихотворений и заставить тебя согласиться на это издание! Какой ты все же непрактичный, что не мешает тебе стать знаменитым. Продолжаешь ли ты сочинять стихи?»
Т ю т ч е в. Теперь тебе не до стихов. О слово русское родное! Севастополь пал!.. Ум, бедный человеческий ум захлебывается и тонет в потоках крови, столь бесполезно пролитой… «Севастопольская катастрофа произвела на меня ошеломляющее впечатление. Если бы кто-нибудь, желая войти в дом, сначала заделал бы двери и окна, а затем стал пробивать стену головой, он поступил бы не более безрассудно, чем это сделал незабвенный покойный венценосец…» (Отложил письмо, отстраненно, гневно.)
Не богу ты служил и не России,
Служил лишь суете своей,
И все дела твои, и добрые и злые, —
Все было ложь в тебе, все призраки пустые:
Ты был не царь, а лицедей…
«Грустными мыслями делюсь я с тобою, на расстоянии тысячи верст. Твои же письма, все, исходящее от тебя, освежает и благотворно на меня действует, проливает бальзам на душу… Ах, где то сказочное время, когда жилось беспечно, дышалось свободно!.. Пусть господь бережно хранит тебя. Ты единственная веточка, удерживающая меня над небытием…» (Несколько отстраненно.)
Все, что сберечь мне удалось,
Надежды, веры и любви,
В одну молитву все слилось:
Переживи, переживи!
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Обстановка та же, что и во второй картине. Осенний день, все вокруг облито светом закатного солнца. Т ю т ч е в в пальто, шляпе, шея обвязана шарфом, и Е л е н а прогуливаются, направляясь к скамье.
Е л е н а. Ты так укутался, еще совсем тепло на солнышке.
Т ю т ч е в. Нельзя иначе. Россия — страна холодная, не зябнут только дипломаты, нагревающие руки за ее счет. Но не они всё определяют. Настоящая политика России — не за границей, а внутри ее самой, в ее развитии… Этого никак не могут понять в правительственных сферах. Непостижимое самодовольство, беспечность, косность умов феноменальны! Танцуем на болоте… кончится тем, что оно нас поглотит…
Е л е н а. Что же будет? Все чего-то ждут, много говорят о реформе.
Т ю т ч е в. Я по заданию государя-императора переводил ее текст на французский язык для Европы. Пусть там тоже ведают, как мы «приобщаемся» к цивилизации. На деле реформа сведется к тому, что произвол в действительности станет более деспотическим, более отвратительным…
