Тайна Пушкина | страница 56



Т ю т ч е в. О нас с тобой так много толкуют в свете. Анна требует от меня соблюдения внешних условий приличия, как будто это что-нибудь изменит.

Е л е н а. Она фрейлина при дворе и очень нравственна, ее можно понять. В свете все прощают, любую подлость… Все, кроме репутации.

Т ю т ч е в. Для меня их законы, их правила не имеют ни малейшего значения. Что до моих дочерей — я не думаю, что моя репутация как-то на них скажется. Тревожит меня другое. Совесть покоя не дает. Ненавижу себя за то, что создан таким. Ведь знаю, мучаю тебя, терзаю… Судьба твоя безрадостная… Но ты пойми, не смогу, не смогу я никогда уйти от семьи… Видно, уж так суждено, придется до конца испить эту чашу…

Е л е н а. Не надо жертв. Мы и так прогневили господа. А в Святом писании сказано: «Ни мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: «Мне отмщение и аз воздам», — говорит Господь». А я… Лишь бы ты любил меня.

Т ю т ч е в. Нет в творении творца, и смысла нет в мольбе… Боже мой! Приди на помощь моему неверью!..

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Обстановка пятой картины. Переписка Тютчева с женой.


Э р н е с т и н а. «Я перестала чему-либо верить. Я для тебя всего лишь старый гнилой зуб: когда его вырывают, больно, но через мгновение боль сменяется приятным ощущением пустоты… Я ни в чем не упрекаю тебя, долговечность наших страстей меньше всего зависит от нас самих… Зачем мне бередить душу?»

Т ю т ч е в (отложил письмо). Час от часу не легче. Меня всегда восхищала ее выдержанность и серьезность. Неужели мы дошли до того, что стали плохо понимать друг друга? Не сон ли это? (Пишет письмо, читает.) «Разве ты не чувствуешь, что все, все сейчас под угрозой? Ах, Нести, Нестерле, это так грустно, так мучительно, так страшно… Недоразумение — странная вещь, и страшно ощущать, как оно все углубляется, все расширяется, вот-вот поглотит последние остатки нашего семейного счастья…»

Э р н е с т и н а. «Я люблю тебя слепо и долготерпеливо. Право же, чтобы любить тебя, надо быть совершенно отрешенной от всего земного. Больше ничего не остается в моей не столь уж радостной жизни».

Т ю т ч е в. «Прости за последние мои письма, я писал их в одном из тех приступов отчаяния, какие меня охватывают… Видишь ли, есть люди, которых преследует мысль о смерти, меня же преследует, как угроза искупления, страх потерять тебя…»

Э р н е с т и н а. «Это, кажется, Монтень верно заметил: «Надо переносить то, чего нельзя избежать». Возможно, ты в чем-то раскаиваешься? Ты принимаешь все слишком трагически».