Э р н е с т и н а. Этот письмо прислан почта, аноньим. Я все уже знайт. Менья больше всего волновайт ты сам… ведь ты оччень мучиться и терзайт себья… Ты помогай этой женщина, ваш ребенок… бедное дитья… А я все смогу переносить, и стон и крик…
Т ю т ч е в (про себя). Молва и до Овстуга добрела… (Вслух.) Ты деликатна, даже слишком… Сдержанность, благородное достоинство. И все же… Это ранит сердце… не могу поступать иначе… Это вне моей воли.
Э р н е с т и н а. Вся моя земная долья — любить и страдать, прощая… Так мне суждено! Это мне божья кара за смерть твой первый жена. К старости мужчины становятся безрассуднее, и когда ты совьсем потерял голова, женщины имеют над тобой власть, превосходство…
Т ю т ч е в. Обычная твоя проницательность не обманула тебя…
Э р н е с т и н а. Я не пугаюсь свой одиночества, сохраняй ко мне… как это… ува-же-ние… Будь ко мне снисходительным…
Т ю т ч е в. О чем ты?.. Ты соединяешь в себе все, что есть лучшего и достойного быть любимым.
Э р н е с т и н а. Не скажи мне так… Говорить — это не есть любить. Помнишь, у Данте: «…Тот страждет высшей мукой, кто радостные помнит времена в несчастии…» Это и про менья. Когда-то давно уже, ты написал мне стихи:
С какою негой, с какой тоской влюбленный
Твой взор, твой страстный взор изнемогал на нем
Бессмысленно — нема… нема, как опаленный
Небесной молнии огнем!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
А днесь… о, если бы тогда тебе приснилось,
Что будущность для нас обоих берегла…
Как уязвленная, ты б с воплем пробудилась,
Иль в сон иной бы перешла…»
(После паузы.) Тогда я еще не был твой жена, это ты потом уговорил меня тайно обвенчаться в Берн.
Т ю т ч е в. С моей душой — иль чистой иль греховной — ты не оттолкнешь меня, я знаю… Одно только твое присутствие способно заполнить пропасть и снова связать цепь… (Пишет письмо, читает.) «Что же произошло в твоем сердце, если ты стала сомневаться во мне, если перестала понимать, перестала чувствовать, что ты для меня — в с е, и что в сравнении с тобою все остальное ничто? Я завтра же, если это будет возможно, выеду к тебе. Не только в Овстуг, я поеду, если это потребуется, хоть в Китай, чтобы узнать у тебя, в самом ли деле ты сомневаешься и не воображаешь ли случайно, что я могу жить при наличии такого смирения? Знаешь, милая моя кисанька, мысль, что ты сомневаешься во мне, заключает в себе нечто такое, что способно свести меня с ума».
Э р н е с т и н а (отложила письмо)
