Н а т а л и. Слава богу… Они давно уж встали, бегают, шумят. Там с ними Азя.
П у ш к и н. Вот и славно! Сердце замирает, как о них подумаешь. Кроме тебя и детей, в жизни моей утешения нет.
Н а т а л и. Всю ночь я не могла уснуть, на сердце как-то тяжело, и мысли все невеселые.
П у ш к и н. Лишь беспечальным сон сладок. Всякий ли день ты молишься? Твоя молитва лучше, чем моя…
Н а т а л и. Вечор ты был со мною резок, попрекал мне…
П у ш к и н. Уж ты прости меня, женка. Сержусь на всех и за все…
Н а т а л и. Меня ревнуешь более Отелло.
П у ш к и н. Отелло не ревнив, он доверчив… Шекспир был гениальный мужичок, он все проникнул.
Н а т а л и. За меня ты можешь быть покоен.
П у ш к и н. Женщина созданье слабое… Я прочитаю тебе из Вольтера. Вот… «…боюсь быть подобну рогатым мужьям, которые силятся уверить себя в верности своих жен. Бедняжки втайне чувствуют свое горе!»
Н а т а л и. Я перед тобою чиста душою и сердцем.
П у ш к и н. Тебе я верю, мой ангел. (Привлекает ее к себе.) У тебя до прелести чистый благородный лоб, моя мадонна. Я ничем не заслужил тебя перед богом. Ты чистое… доброе созданье.
Н а т а л и. Ты совсем переменился. Когда с другими, ты весел, а при мне скучаешь… Забываешь, что я твоя жена… моя гордость от этого страдает.
П у ш к и н. О чем ты, моя прелесть?! У меня такая пропасть дел, что голова идет кругом, кручусь, как береста на огне. Как нам дальше жить? Имения заложены, кругом долги, мы много проживаем. Непременно мне нужно иметь восемьдесят тысяч доходу, а где их взять?
Н а т а л и. Эти проклятые деньги, деньги и всегда деньги…
П у ш к и н. Они достаются мне через труды, а труды требуют уединения… Здесь я не работаю. Я не знаю, что предпринять!.. На мой товар спросу нет, перо валится из рук. Для вдохновения нужно сердечное спокойствие, а я совсем неспокоен.
Н а т а л и. Уедем из Петербурга, уедем! Хотя бы на время. Я готова ехать с детьми за тобою.
П у ш к и н. В деревне я бы много работал. Никто не мешал бы мне думать… думать до того, что голова закружится… Но как оставить Петербург?.. Как брошу я журнал, да и архивы… мой Петр.
Звонок.
Да и некуда нам ехать. Я собирался быть этой осенью в Михайловском… видно, в последний раз… Как оно мне ни дорого, придется все же его продавать. А ехать с малыми детьми в Болдино?.. Там и дома господского нет.
Н и к и т а (входит). Петр Александрович Плетнев.
П у ш к и н. Проси, проси!.. И дай, Никита, мне одеться.
Н и к и т а. Слушаюсь.
