— Все равно это глупо, торчать здесь семь дней, — проворчала тетушка.
— Полтора миллиона марок на четверых — достаточный повод…
Несколько больше, что бы они себе ни думали, но с семейным состоянием я управлялась вполне прилично, за последние годы изрядно его приумножив. И тем обиднее отдавать будет этим…
Обойдутся.
— На четверых, — тетушка Фелиция не стала скрывать раздражения. — В конце концов, я не понимаю, почему мы должны делить на четверых…
Я тоже.
Мое состояние останется со мной, ибо согласно Кодексу вернувшиеся силой Кхари уравнивались в правах с живыми и, что гораздо актуальнее в моем положении, наследовали собственное имущество…
— …в ней нет нашей крови…
Тетушка Нинелия поджала губы и сложенными щепотью пальцами коснулась лба, мол, прощаю тебе подобные речи и помыслы мои светлы…
Эти двое всегда друг друга тихо ненавидели. Слишком уж похожи были.
— В книге есть запись, — отступать Нинелия не собиралась, что весьма разумно, поскольку одно дело меха, а другое — больше четверти миллиона марок, которых хватило бы, чтобы выдать мою дебелую кузинушку замуж, да и на домик у моря осталось бы.
— Твой брат, Морти, совершил очередную глупость, а мы должны мириться… — Фелиция поправила белые розы, которые поставили у моего гроба. Вот тоже странность, я прекрасно вижу, что цветы ненастоящие, наверняка взяты в конторе Нинелии и на своем веку, весьма, подозреваю, немалом, видели не одни похороны.
Все-таки скупая у меня родня. Могли бы и свежих срезать…
— Не обязательно, не обязательно… — Голос моего дядюшки источал мед.
Зато теперь понятно, почему у него детей нет. И не в невезении дело, а в том, что беременность требует хорошего запаса жизненных сил, а они все на кормление дядюшки уходят.
Ничего. Вот воскресну окончательно, тогда и поговорим… не то, чтобы я такая уж поборница справедливости и закон блюду, но есть вещи, на которые нельзя закрывать глаза.
Мои закрыты.
Я только сейчас это сполна осознала. Труп с открытыми глазами внушал бы определенное подозрение, да и не по обычаю это… главное, что, кажется, еще и воском залили. Нет, что-то там такое тетушка рассказывала, но мне это представлялось выдумкой. А на деле… если этот их воск с ресницами отдирать придется, я им всем…
— В суд подам! — взвизгнула Нинелия, почуяв, что долгожданное наследство может пройти мимо.
Это они еще все не знают…
— Дорогая, зачем нам суд? — Дядюшка переместился по ближе. — Ты же прекрасно понимаешь, что эти деньги принадлежат семье… и должны в семье остаться…
