Событие это произвело сильное впечатление на молодого государя. Он оставил праздный образ жизни, посвященный забавам, и обратил свое внимание на деятельность правительственную. С тех пор главное место в совете заняли два достойных мужа: протопоп придворного Благовещенского собора Сильвестр и один из царских спальников, Алексей Адашев, возведенный потом в сан окольничьего.
Для рассуждения о лучшем устройстве гражданских дел Иоанн созвал в Москву выборных людей от разных сословий государства (Земский собор). Перед началом совещания однажды в воскресный день царь, сопровождаемый духовенством, вышел на Красную площадь, покрытую народом, и. с Лобного места произнес речь, в которой описал беспорядки и бедствия, происшедшие во время его малолетства от самовластия бояр; в заключение он просил народ забыть все прошлое, обещая ему вперед правосудие и защиту от притеснителей. Тогда же был составлен новый Судебник, более полный и определенный, нежели Судебник Ивана III (1550). В следующем году царь созвал духовный собор и поручил ему обсудить меры к улучшению духовного сословия и к исправлению народной нравственности. (Статьи, которые обсуждались на этом соборе, разделены на сто глав, а потому он известен в истории под именем Стоглавого.)
Далее Иоанн хотел ограничить злоупотребления областных правителей (наместников и волостелей). На содержание их обыкновенно назначались поборы с самих жителей деньгами или разными припасами и доходы с подсудимых, что называлось вообще кормлением; но корыстолюбивые правители часто переступали пределы законных поборов и притесняли народ своим неправосудием, следствием чего были беспрестанные жалобы. Московское правительство поэтому установило, чтобы городские и сельские общины сами выбирали себе судей и правителей; новые выборные власти получили названия губных (или окружных) старост, излюбленных голов, земских судей и пр.; выборным людям от самих общин поручены были раскладка и сбор податей, поимка и казнь воров и разбойников. В некоторых областях Иоанн даже совсем отменил великокняжеских наместников и волостелей. Кроме того, он старался ограничить власть вельмож как в областях, так и в высших правительственных местах (т. е. московских приказах) тем, что поручал заведование гражданскими делами преимущественно дьякам.
Потом царь сделал попытку более точным образом определить, в каких случаях может быть допускаемо местничество. Так назывался укоренившийся тогда в Московском государстве обычай считаться знатностью рода при занятии места в войске, в областном управлении, в придворных церемониях, за царским столом и пр.; подобный обычай подавал повод к беспрестанным спорам и особенно вредил военному делу, потому что приходилось назначать главными воеводами людей не самых способных, а самых знатных. Этот обычай получил начало с того времени, как удельные князья стали вступать в службу великих князей московских. Княжеские роды старались занимать места выше боярских, а боярские старые роды — выше молодых.
