Проснувшись в незнакомой спальне и в чужой постели, я некоторое время хмурилась, оглядывая слишком пышное, на мой взгляд, убранство комнаты. Обилие занавесей, драпировок, ковров, козеток, пуфиков и подушечек соперничало с засильем позолоченной резьбы и лепнины, колонн, ваз, букетов, статуэток и канделябров. Мне начало казаться, что меня поселили на складе торговца товарами для богачей или в витрине его магазина.
Вставать и бродить между разными столиками, диванчиками, креслами и зеркалами не хотелось совершенно, и я немного полежала, припоминая возвращение с поля. Учитель мне вчера и слова не дал сказать. Едва я вышла из отсека в собственном мятом платье, увел в эту спальню и сбежал. Вернее, использовал портальный амулет, и это было довольно подозрительно и вовсе не похоже на его привычки.
«Простушка ты, Гина, – вздохнула я, дойдя в рассуждениях до этого места. – Могла бы и сразу догадаться, что Стай истратил на заморозку весь резерв. Но показывать этого моим друзьям почему-то не захотел… или у него был какой-то особый план?» Но в любом случае лучше даже не пытаться его разгадать, Гесорт всегда изобретал такие пути достижения своей цели, какие мне и в голову прийти не могли.
Ведь я лишь сейчас начала подозревать, что вчерашняя встреча с Альми и все, что произошло позже, было ими подстроено. И даже четко осознала, ради чего. Цитадель не хотела лишиться сильной и слаженной тройки, а самому Стайну не нравилось, когда ученица злилась и обиженно сопела, вместо того чтобы шлифовать умение ставить более мощные щиты. Ну и Альми, конечно, приложила свою хрупкую ручку, куда же без нее. Подруга не раз говорила, что необходимо немного смелее показывать окружающим отношение к ним и не скрывать своих мнений и желаний.
Она, несомненно, была права, и предательство тетушек веское тому подтверждение. Вот только гнуться и меняться в угоду обстоятельствам и всяким интриганам я не стану совершенно осознанно. И не только из-за нежелания отступать от собственных принципов и правил. Просто не достойны они подобных усилий с моей стороны.
Приняв этот вывод за правило, я довольно улыбнулась, потянулась и решительно отбросила одеяло. За окнами уже рассвело, и не важно, что обитательницы подобных покоев встают часа на три позже. У меня другие привычки, и не стоит их менять ради пятнадцати суток смотрин.
К тому времени как в мои комнаты ворвалась толпа горничных и модисток под предводительством старшей фрейлины, я успела сделать зарядку и под «отводом глаз» пробежаться по аллеям парка. А затем, выпив стакан умыкнутого из кухни чая с захваченными в плен крошечными ореховыми булочками, переодеться и причесаться в полном соответствии с личными представлениями и вкусами. И потому встретила их ласковым, но насмешливым вопросом:
