— У меня, знаешь, свои привычки, — сказала она с улыбкой, словно в ее поведении не было ничего странного. — Так, значит, ты из Сент-Анна? — Обращение на «ты» казалось ей само собой разумеющимся. Они же оба антильцы. — Ты должен знать Манман Бобуа.
Спасителя воспитали белые, супружеская пара месье и мадам Сент-Ив, владельцы гостиницы-ресторана в Сент-Анне, так что он не должен был бы знать Манман Бобуа, известную в тех местах колдунью-целительницу. Но его кровная семья состояла с ней в дальнем родстве, так что Спаситель кивнул, не сказав, что несколько месяцев назад ездил на Мартинику и виделся с ней лично.
— Ей лет сто, не меньше, — сказал он, желая дать понять, что знает, о ком идет речь. — Да и жива ли?..
— Манман Бобуа никогда не умрет, — ответила мадам Бравон, широко раскрывая глаза. — Ее дух вселится в трехногого коня, и ночью ты увидишь, как он выбегает галопом из леса, чтобы унести тебя с собой. Но если он тебе встретится, брат мой, ударь его по голове веткой нашей местной вишни.
— Жаль, что местная вишня не всегда под рукой, — отозвался Спаситель, потому что мадам Бравон, похоже, ждала ответа. — Ваши теперешние неприятности связаны с Манман Бобуа?
— Не скажу ни да, ни нет. Но думаю, что это мой шурин…
— Ваш шурин?
— Муж старшей сестры. Он и есть тот самый… — Она покачала головой.
— Тот самый, — настойчиво повторил Спаситель, зная, что на Мартинике избегают произносить слово «колдун» или «колдунья».
— Ты же понимаешь, — с упреком ответила мадам Бравон.
Стало быть, она подозревала своего шурина в колдовстве. Дюбуа-Герен принял правильное решение. Традиционная медицина лечила бы мадам Бравон не от порчи, а от паранойи. Входить в ее бредовый мирок было опасно, но Спаситель выбрал именно этот путь.
— Что вам сделал шурин? — спросил Спаситель, понижая голос.
В глазах мадам Бравон блеснуло торжество: наконец-то ее выслушают!
— Ты, конечно, заметил, что я веду себя осторожно.
— Осторожно по отношению к чему, мадам Врабон?
— Бравон.
Бравон, Врабон, Мадлон, Монблан… Что-то сегодня утром у него в голове все путается.
— Я не трогаю руками ничего грязного.
— Ну да-а-а! — воскликнул Спаситель, который наконец все понял.
— Я берегусь даже в кровати, — сказала мадам Бравон. — Мою ноги, прежде чем лечь.
На первый взгляд она говорила об обычной гигиене, которой придерживаются все разумные люди.
— Ну, так объясни мне, почему я все же болею!
Спаситель вместо ответа задал вопрос:
— Чем вы болеете?
