Маленькая девочка и сокровище вернулась в шесть часов с торжествующим видом, держа в руках пакет из аптеки.
Вечером, удалившись в ванную, она принялась священнодействовать — ритуал очищения по совету дерматолога. «Ни в коем случае не вода из-под крана, мадемуазель, только лосьон для чувствительной кожи, нанесенный на ватку». Затем мазь, купленная в аптеке по рецепту. «Только чистыми руками, мадемуазель, с идеальными ногтями». Укладываясь спать со спокойной душой после забот о своей красоте, Алиса посмотрела на телефон и увидела, что ей звонила Марина. Еще недавно она поспешила бы ей перезвонить, но…
Она знала Марину Везинье еще с начальной школы, всегда была в ее свите и немного ее побаивалась. Марина была из тех, кто может поднять палец — и тебя примут в компанию, опустить — и ты изгой. Она задавала тон, подруги подражали ее одежде, запоминали словечки. Но после истории с фотографией Алиса кое о чем задумалась. Сначала она машинально переслала фотку переодетой мальчиком Эллы дальше, прибавив какую-то шутку, но потом почитала комментарии, а их становилось все больше — обидные, издевательские, оскорбительные. А вчера Элла не пришла на латынь. Алиса поняла, что это было следствие, и причина ей тоже была известна. Поэтому в тот вечер она поступила не так, как всегда. Выключила телефон.
* * *
— Я ухожу.
Это была пятница, и это была Шарли.
— И вы тоже! — невольно вырвалось у Спасителя.
Самюэль вынужденно прервал курс лечения. Пэмпренель сбежала. Фредерика больше в нем не нуждалась. Элла заболела. Марго Карре снова была в больнице.
— Что значит «тоже»?
Спаситель покачал головой:
— Извините, не обращайте внимания, я подумал совсем о другом. Вы уходите, Шарли, куда?
— Уезжаю в Берлин. Нашла работу — заведующей сектором маркетинга, полный рабочий день. Закинула им резюме по интернету, ни на что не надеясь, но пришел положительный ответ. Здесь мне ничего не светит. Мне двадцать восемь, у меня хороший диплом, три языка… Я разослала десятки резюме, прошла десятки стажировок и получала только приглашения на очередную стажировку за пятьсот евро в месяц. Я стою большего.
— Вы уезжаете, а как же Алекс?
— У нее косметический кабинет, у нее дочки… Ее жизнь здесь. — Шарли выпрямилась, между бровей обозначилась вертикальная морщинка.
— Но вы же знаете, что Александра вас любит? Элоди тоже к вам привязалась.
— Зачем… Почему вы мне это говорите? — спросила она, отворачиваясь.
Зная, что Шарли пишет стихи, Спаситель стал читать своим обволакивающим голосом:
