— Вот эти-то партии мне и надоели, — желчно заметил Александр Васильевич. — Раскололась вся жизнь.
— Относитесь к жизни объективнее и наблюдайте. Ведь так много нового и интересного. Вот хотите, съездимте вместе к масонам. У меня там есть знакомые…
— А вы к демонистам имеете доступ?
— Могу найти…
— Так вот, устройте нам вход вдвоем.
Он вспомнил… Об этом просила Аня.
— Хоть бы женщин не втягивали в эту борьбу, — с досадой проговорил он.
— Ого, какой вы ретроград! Да вы знаете, что роль женщин в освободительном движении ничуть не ниже мужской… Женщины прямолинейнее, а потому, может быть, и смелее. Вспомните, сколько женских жизней унесло и освободительное движение и так называемая «эпоха русского парламентаризма».
Опять раздался звонок. На этот раз это была Аня. Не снимая верхней кофточки, она быстро вошла в комнату.
— Вы сердитесь? Да? — сказала она Александру Васильевичу, крепко пожимая ему руку. — Сама звала вас и сама же пропала? Здравствуйте, Сергей Петрович, — поздоровалась она с Пронским.
Тот с улыбкой смотрел на перемену, происшедшую с Александром Васильевичем.
«Влюблен, влюблен, как мальчик», — подумал он, фразируя Онегина.
Аня, не снимая кофточки, присела к столу.
— Я потом все вам расскажу, — заговорила она. — Не было ни минуты свободной. Вчера даже не ночевала дома. Понимаете, работы теперь по горло…
Александр Васильевич любовался ее оживлением.
— Бросьте вы ваших анархистов, — сказал он тихо.
— Бросьте?.. Но к кому же идти? К тем, которые только играют словами, но не способны ни на настоящую борьбу, ни на самопожертвование? Или к тем, которые еще верят, что приведут родину мирным путем к «возможному преуспеянию»? Полноте! Те, которые жаждут настоящего дела, все давно уже отшатнулись от них влево.
— Так ли это? — спросил он тихо…
Аня засиделась, хотя и говорила, что торопится домой.
Пронский ушел, обещав устроить посещение храма демонистов. Спохватилась и Аня.
— Так поздно! Нужно идти домой!
— Я вас провожу, — предложил он.
— Нет, не нужно. Садитесь и работайте. Вы сегодня кислый.
— А вы меня не мучьте, — вырвалось у него полушутливо, полусерьезно.
— Я? Вас?
Она поняла и слегка покраснела.
— Не говорите глупостей. Человек мучит себя только сам. Вот так! Будьте паинькой!
Она сбежала с лестницы и крикнула ему уже снизу, с полуосвещенной площади:
— Позвоните мне завтра в телефон!
Дверь хлопнула. Она ушла.
