Вдруг я услышал звук, напомнивший мне о моих товарищах, которых сейчас не было рядом. В чистом и неподвижном утреннем воздухе где-то вдалеке прозвучала резкая и громкая нота одиночного выстрела. Я остановился и прислушался, но больше ничего не последовало. На мгновение меня поразила мысль, что моим друзьям могла угрожать какая-то внезапная опасность. Но затем мне в голову пришло более простое и более естественное объяснение. Сейчас уже полностью рассвело. Вне всяких сомнений, мое отсутствие было тут же замечено. Мои друзья решили, что я заблудился в лесу, и выстрелили в воздух, чтобы указать мне дорогу назад. Правда, мы ввели строгий запрет на стрельбу, но, решив, что я оказался в беде, они бы не колебались. Теперь я должен был вернуться как можно скорее, чтобы успокоить их.
Я выбился из сил, поэтому мое продвижение было не таким быстрым, как мне бы того хотелось; но в конце концов я вышел к знакомым уже мне местам. Слева находилось болото птеродактилей, прямо передо мной была поляна игуанодонов. Теперь я дошел до последней полосы деревьев, отделявшей меня от Форта Челленджер. Набрав побольше воздуха, я бодро закричал, чтобы унять страхи моих друзей. Но мне никто не ответил. От этой зловещей тишины сердце мое упало. Я бросился бежать. Передо мной появилась наша колючая ограда, невредимая, какой я ее и оставил; но ворота были открыты. Я кинулся внутрь. В холодных лучах утреннего солнца глазам моим предстала страшная картина. Наши пожитки в беспорядке валялись на земле; мои друзья исчезли, а рядом с тлеющими углями потухшего костра трава была перепачкана красным – там была ужасная лужа крови.
Я был настолько ошеломлен этим неожиданным ударом, что на некоторое время почти потерял рассудок. Смутно припоминаю, как я, словно в страшном сне, бежал через лес вокруг опустевшего лагеря, призывая своих друзей. Но мрачные тени джунглей оставались безмолвными. Ужасные мысли о том, что я могу их больше никогда не увидеть, что я могу остаться покинутым в полном одиночестве в этом жутком месте, не имея возможности спуститься в близкий мне мир внизу, что я могу прожить всю жизнь и умереть в этой стране кошмаров, доводили меня до отчаяния. От безысходности я готов был рвать на себе волосы и биться головой о стену. Только теперь я осознал, насколько привык полагаться на своих товарищей: на спокойную уверенность Челленджера, на властную невозмутимость ироничного лорда Джона Рокстона. Без них я чувствовал себя ребенком в темной комнате, беззащитным и беспомощным. Я не знал, куда повернуть и что делать дальше.
