В лесу было просто жутко. Деревья росли так густо и листва их раскидывалась так широко, что свет луны не пробивался вниз; лишь кое-где в просветах среди высоких ветвей я видел кусочки звездного неба. Когда глаза немного привыкли к темноте, выяснилось, что у мрака под деревьями есть оттенки: стволы деревьев все-таки были смутно различимы, тогда как между ними и позади них зияли абсолютно черные, как уголь, пятна тени, словно входы в таинственные пещеры. Проходя через них, я весь сжимался от ужаса. Мне вспомнился отчаянный предсмертный вопль игуанодона – леденящий душу крик, эхом разносившийся по всему лесу. Перед глазами также возникла перепачканная кровью, обрюзгшая, бородавчатая морда, которую я на какое-то мгновение увидел в свете факела лорда Джона. Я и теперь находился в охотничьих угодьях этого чудовища. В любой момент оно могло выскочить на меня из темноты – безымянный и свирепый монстр. Я остановился и вынул из кармана патрон, чтобы зарядить ружье. Когда я взялся за рычаг казенника, все внутри у меня оборвалось. Я взял с собой не винтовку, а дробовик!
Вновь меня охватило жгучее желание вернуться. Теперь, конечно, для этого был прекрасный повод: в подобных обстоятельствах никто уже не мог бы меня упрекнуть. Но снова глупая гордость взяла верх над здравым смыслом. Я не имел права потерпеть неудачу. В конце концов, против тех опасностей, которые я, возможно, встречу, ружье может оказаться столь же бесполезным, как и дробовик. Если я вернусь в лагерь, чтобы поменять оружие, то вряд ли мне удастся войти и выйти, оставаясь незамеченным. Последовали бы объяснения, и моя попытка не принадлежала бы больше мне одному. После некоторых колебаний я собрал все свое мужество и продолжил путь, неся под мышкой бесполезное оружие.
Темнота леса была тревожной, но еще более пугающей выглядела поляна игуанодонов, залитая белесым лунным светом. Прячась за кустами, я выглянул. Никого из огромных животных не было. Возможно, трагедия, унесшая жизнь одного из них, отпугнула их от этого пастбища. В серебристых лучах луны я не заметил никаких признаков жизни. Поэтому, собравшись с духом, я быстро проскочил через открытое место и в джунглях на другой стороне наткнулся на ручей, ставший моим проводником. Это был веселый попутчик, он что-то бормотал и посмеивался на бегу, в точности как мой старый знакомый ручей в Западных графствах, где я еще мальчишкой ловил по ночам форель. Идя вдоль ручья, я должен был выйти к озеру, а по дороге назад он точно так же выведет меня к лагерю. В густом кустарнике я частенько терял ручей из виду, но мне всегда удавалось быстро находить его по журчанию и плеску воды.
