Ей бы, дуре, держаться подальше, но ее это, наоборот, только больше манило и возбуждало. И даже его жестокая ненасытность (не дашь – брошу, не сделаешь – больше меня никогда не увидишь) казалась пропуском в брутальную взрослость, допингом для возмужания, афродизиаком (это слово как раз входило в моду).
На вечеринку ей было велено приходить не одной.
– Наш босс очень девственниц любит. Найди такую и приведи с собой.
– Такие на вечеринки в незнакомые места не больно-то ходят.
– А это уже не мое дело, как ты будешь выкручиваться. Только знай: не приведешь целку – встречаться с тобой больше не буду.
Вот она и вцепилась в соседку-тихоню. Вот и опутывала ее липкой патокой слов, дразнящих и обещающих.
На вечеринке много пили, так что непривычная голова быстро пошла кругом. А хозяин был молод и необыкновенно красив.
Когда они остались наедине, она не сразу поняла, чего он хочет. Но он не особо церемонился и не снизошел до предварительных объяснений.
Просто изнасиловал ее. Жестко, быстро, молча. Застегнул молнию. Отпил из бутылки. Прополоскал горло. Сглотнул. Вышел из комнаты, так и не обернувшись, не глядя.
С подругой она больше не разговаривала. Не то чтобы не простила, а просто не могла. Ей казалось, что, избегая этого контакта, она превращает случившееся в сон, в неправду, в наваждение.
Человеческий мозг устроен очень правильно. Когда что-то надо забыть, он дает приказания четко и метко.
Но ее подвели другие элементы ее сложного организма: оказалось, что в тот вечер она забеременела.
– Сделай аборт, – советовали те немногие, которым она смогла доверить свою вызревавшую в утробе тайну.
– Где денег взять? – плакала она.
– Возьми в долг. Заработаешь – отдашь.
– У кого? У тебя? Или, может быть, у тебя?
На это ни у кого денег не было.
– У отца попроси.
– Боже упаси. Он узнает – не переживет. У него после смерти матери вообще сердце все время шалит.
– Живот вырастет – все равно узнает. Хуже будет.
– Как ему узнать? Он же далеко, я дома два года не была.
– А ребятенок родится – не узнает?
Как ни крути, получалось, что надо делать аборт.
А тут еще ее по утрам и тошнить начало. Как первый раз прихватило, еле до туалета добежала. И как назло все кабинки заняты – опять же понятно: один туалет на этаже, а девчонок много.
Вырвало ее прямо на пол. И пока она стояла на коленях, дверь одной из кабинок распахнулась от удара ноги – и прямо ей в скулу. Вот и синяк. Вот и позор на пол-лица.
Зато ей дали приложить к синяку газету. А в газете было объявление. О том, что существует контора, которая готова хорошо оплатить услуги определенным девушкам. Тем, которые согласятся выносить ребенка, а потом передать на усыновление бесплодным богатым парам.
