Уильям попытался вытряхнуть из головы наваждение, но оно никуда не делось, только спряталось в глубине, ожидая возможности поглотить целиком.
В то же время сила крови будто поднималась из этих самых глубин, и это дракону нравилось. Не сравниться ли с великими предками он хотел? Так значит и в остальном нужно соответствовать, заявлять о своем праве показывая силу и не давая никому шанса его оспорить.
— Прошу прощения Ваша Светлость, — управляющий поклонился и направился в другую сторону быстро скрывшись за углом.
Только сейчас Уильям заметил, как вцепился в запястья Магдалины. Не так безжалостно сдавливая хрупкое тело, как это делал Раферти, почти нежно, и закрывая собой хрупкую фигуру.
— Вы явно любите искать неприятности, — удалось выдавить из себя Уильяму. Говорить совсем не хотелось. Но нужно же как-то объяснить свои действия, почему он снова так близко? — Неудивительно, что вы оказались в моем доме.
Необходимо взять себя в руки, эти желания не приведут ни к чему хорошему.
Если бы Магдалина вырвалась, сама отпрянула от него, он бы не стал ее держать. Но она не шевелилась. Кажется, ее дыхание сбилось, и глубоко вдохнув, она шагнула назад, теперь касаясь спиной груди дракона. И только сейчас Уильям заметил, что девушка дрожит.
— Вы замерзли?
— Нет… Обними меня крепче.
Тихий шепот в ночи словно голоса древних фей — такой же нереальный. Он не ослышался?
Магдалина чуть шевельнулась, сильней вжавшись в спину мужчины. Уильям теперь еще отчетливее почувствовал, как напряженная плоть упирается ей в бедра. Желание растекалось по телу слишком стремительно.
Сильнее сжав плечи девушки, Уильям уткнулся носом в нежную кожу на затылке. Из собранных в прическу волос выбился волнистый локон, щекотавший ему лицо. Он как настоящее животное втянул запах, впитывая его в себя со всей силой.
Руки дракона зажили своей жизнью. Медленно они опустились к ключицам, изучая острые косточки, к вырезу платья, где проступали молочно-белые груди. К затянутой в корсет талии. Собственное дыхание дракона стало прерывистым, хриплым, будто вот-вот из груди вырвется настоящее рычание, в прошлом громом сотрясающее небо и землю.
Уильяму казалось, что его уже не остановить, когда Магдалина тихонько застонала, откидывая голову назад. Но потом вдруг замерла и напряглась как натянутая струна.
Дракон, как никогда, был близок к своей первобытной сути. Провидица сходила с ума от собственной магии, требующей слишком много. Отравляла и хозяйку своим ядом, если та не желала жить по ее условиям.
