И меньше все он хотел бы навредить Селине.
Но эгоистичная натура была сильнее благородства, и отпустить девушку так просто Равен не мог.
К тому же после ее слов… Неужели она готова отдаться ему лишь бы избавиться?
«Она хочет нас, — довольно порыкивал волк, — но воспитание ей не позволяет открыто признаться в этом».
Очень хотелось вогнать девушку в краску. Но разум подсказывал, что это усугубит дело. А вот немного честности лишь закрепит результат.
— Я рассказывал о смерти матери? — напомнил Равен, и Селина кивнула. — Я убийца Селина. Чокнутый оборотень с неугомонным зверем внутри. Это сейчас я держу его на коротком поводке…
«Так уж на поводке», — хмыкнул зверь.
— Но в любой момент, если его что-то спровоцирует, я снова буду опасен. А я не хочу навредить тебе.
Равен взял Селину за руку обхватив ее ладошку своими. Сквозь тонкую кружевную ткань перчатки он чувствовал тепло ее кожи. Не удержался и прикоснулся губами. Селина вздрогнула, почувствовав, как от места поцелуя разбежались щекочущие искры.
От признания жениха Селине стало неловко. Он беспокоится о том, что может быть опасен для нее. Он винит себя в смерти матери и боится повторения. Многое после его слов встало на свои места.
— Я уверена, что все обстоит не так, — произнесла Селина, не в силах оторвать взгляд от мужских губ, прикасающихся к ее коже.
Тело тут же вспоминало подобные и более откровенные касания в местах куда интимнее.
Все больше слова герцога, о том, с чего Селина взяла, что никогда не полюбит Равена Мейнорда, казались не такими абсурдными. Ведь вполне возможно, ее первое впечатление было преувеличенным.
Но тут же всплывали в голове слова Магдалины: «Оборотень никогда не даст тебе свободу…»
Он, конечно, не такой уж преступник, как она думала вначале. Но играл с ней.
— Попросите повара приготовить тот десерт, сегодня вечером я приеду к вам, — высвободив руку, Селина возобновила прогулку. Чтобы она сейчас не думала о маркизе, доверять этим мыслям не стоит. Ведь она не знает насколько сильно связь влияет на нее. Вот когда избавится от метки, тогда и станет понятно, стоит ли что-то пытаться построить с изгнанником.
Волк довольно зарычал. Да и сам Равен не сдержал победной улыбки.
— Все что пожелает моя невеста.
— Еще я желаю, чтобы после этого вы поговорили со своим другом, и он отменил свой запрет на расторжение помолвки в течение полугода.
Равен тут же нахмурился. Он и рад бы избавиться от обременительных условий. Но зная натуру друга… Если тот что-то решил, то переубедить его сложно. Как это вышло с Магдалиной.
