Мужчина кого-то искал, вертя головой в разные стороны. Я принюхалась, уловив принесенный ветром запах свежей мойвы.
В животе неожиданно заурчало.
Сейчас бы вкусненькой ры-ы-ыбки…
Захотелось немедленно броситься к незнакомцу и потереться об его ноги. Чтоб запнулся, гад, упал и растерял все лакомство.
Где-то на подкорке зудели огрызки удивленных мыслей насчет того, как мне удалось унюхать еду с такого расстояния. И чем вообще меня могла привлечь сырая мойва.
Глупые мысли, как будто и так не ясно.
Но все же железной волей я заставила себя сидеть на месте, поджидая, пока незнакомец сам подойдет поближе. Кажется, искал он именно меня.
— Вот ты где, моя кисонька, — проговорил он довольным голосом, который мне совсем не понравился. Шевельнулись пепельные усы, растянувшись в улыбке.
Я сделала шаг назад, снова провалившись лапами в снег.
— Не бойся, моя кисонька, смотри, что у меня есть, — он сунул в карман руку и вытащил ее уже с мойвой в пальцах.
Желудок скрутило от настойчивого требования тут же броситься вперед.
Я попыталась что-то возмущенно ответить, но получилось лишь:
— Мья-я-я-ммм…
Точно такой звук издают кошки, когда вот-вот собираются расцарапать кому-то пол-лица.
Прижала уши к голове и пригнулась, зашипев.
— Ну, что ты, моя хорошая, — этот неприятный тип выбросил мою рыбу за спину, чем вызвал у меня еще больший припадок ярости.
Я проследила за падением в снег моей прелести, а в следующий миг незнакомец схватил меня за шкирку и поднял.
Моему негодованию не было предела. Я растопырила лапы в стороны, испытывая одновременно ужас при мысли, как же далеко оказалась земля, и гнев от желания вцепиться в хлипкую бороденку наглеца.
— Ничего — ничего, — бухтел этот неприятный тип, — сейчас придем домой и все образуется…
Сторожка, окруженная несколькими деревцами, открыла перед нами свои двери, пропуская внутрь. Снег на моих лапах и усах начал стремительно таять, но сейчас меня это мало волновало.
— Ну, вот и пришли, — буркнул похититель котов, бесцеремонно бросая меня на пол.
А сам снял дубленку и сапоги, стряхнув снег.
Передо мной оказался мужчина среднего роста. Не худой и не толстый. С идеально прямой осанкой, возрастом около пятидесяти лет. При этом лицо его было практически лишено морщин, а голубые глаза в коричневую крапинку смотрели ясно и остро.
— Располагайся, дорогуша, — добавил он, проходя глубже, в дальнюю комнату, где было еще теплее и сильно пахло чем-то вкусненьким.
Желудок в очередной раз что-то проурчал, и я потрусила на запах еды.
