Нетореными тропами. Часть 3. Исход | страница 5
— Лучше бы вы отдыхали у себя в комнате, — посетовал Арсен. — Не стоило вашему жениху тянуть вас в такую даль. О чём он только думал, кроме своего повышения по службе?
Последнее замечание ужалило особенно неприятно.
— Микаш очень хороший человек. Он спас меня от участи худшей, чем смерть, и до этого спасал столько раз, что пальцев обеих рук не хватит, чтобы пересчитать. Он везёт меня домой к отцу, где я буду в безопасности. Он герой, смелый и благородный, как поют в балладах. Его не в чем упрекнуть!
Все уставились на Лайсве, удивлённые её горячей отповедью.
— Храбритесь, сколько хотите, только у вас в глазах стоят слёзы, — не унимался несносный Арсен. — Все догадываются, из-за кого. Обрюхатил, а теперь тащит под венец, чтобы получить вожделенный титул, не заботясь, что вы и даже его наследник можете пострадать.
— Вы ничего о нас не знаете! — разозлилась Лайсве.
Почему же так трудно успокоиться?!
— Тише-тише, нам просто жаль вас.
— Не нужно меня жалеть! — вспылила она. Все вздрогнули. Свою порцию Лайсве домучила, так что… — С вашего позволения я откланяюсь. Вы были правы, мастер Арсен, здесь слишком утомительно.
Целитель отодвинул перед ней стул и помог подняться. Лайсве направилась наверх. Все будто ждали, что она вот-вот забьётся в истерике или упадёт с лестницы. Ну и зря!
— Я проведаю вас позже, — бросил в спину Арсен.
Лайсве слишком устала, чтобы спорить.
Только за затворенной на засов дверью получилось расслабиться, но стоило лечь в постель и попытаться заснуть, как из глаз хлынули слёзы.
Лайсве лежала на спине с откинутым одеялом. Солёные ручьи стекали из уголков глаз в уши, а оттуда на подушку. Наволочка становилась неприятно сырой. Каждый вздох сливался с натужным всхлипом. Сердце пульсировало болью, она переходила на живот и словно рвала внутренности.
Нужно успокоиться! Ничего ужасного не произошло. Лайсве спаслась, малыш жив, скоро они будут дома в безопасности. Отец примет её и защитит, а ещё Вейас… она снова увидит брата! Они — её семья, они примут её любую.
Почему так душит, убивает этот плач? Зачем она открыла Микашу своё сердце?! Зачем позволила его растоптать? Зачем вообще начала эти отношения, ведь знала, что всё закончится именно так! Все слова, все клятвы, произнесённые в счастливом бреду — пустое. Даже если не лживы, то ты перестаёшь так думать, как только любовная лихорадка проходит. Нить порвана, её не связать. Хоть свои слова, свои клятвы она сдержать обязана.