— А выйти за ярусы можно? Что там, за ними, ты знаешь? — заинтересовалась она.
Вейас так мечтал увидеть мир за пределами того, что был изучен Сумеречниками.
— Пустое пространство между звёздными системами. Там очень холодно и нет воздуха. Ты не можешь упасть — паришь в пустоте, пытаясь дотянуться до огней далёких миров. В детстве я тайком выбрался туда и едва не лишился воплощения. Отец выловил меня в последний момент и надрал уши так, что они горели ещё месяц.
— Твой отец был таким суровым?
— Скорее, я был ужасным ребёнком: пролезал в запретные места, выискивал опасные артефакты и случайно обращал их силу против себя, падал, ломал руки и ноги, разбивал лоб, убегал из дома. Мой отец был тем чудом, благодаря которому я выжил. Жаль, что я осознал это только сейчас.
Безликий тоскливо воздохнул. Гед перестал есть и затих. Лайсве поправила на груди рубашку.
— Ты как всегда на себя наговариваешь. Не представляю тебя таким, — она указала на малыша.
— Тем не менее люди создавались по нашему подобию. Через все этапы взросления мы проходим одинаково, просто время для нас течёт несоизмеримо медленней.
— Тогда сколько тебе лет по-нашему? — подозрительно сощурилась Лайсве.
— Около двадцати пяти.
— То есть ты младше, чем я сейчас? — она передёрнула плечами.
Безликий всегда казался умудрённым возрастом учителем, а не мальчишкой с горящим взором. Теперь с каждым годом она всё больше будет становиться для него старухой.
— Младше и старше одновременно. Был, когда умер. Теперь застыл в этом возрасте, пока не возрожусь. Либо приму отцовскую силу и перешагну этот рубеж, либо уйду за грань вместе с миром.
Лайсве поморщилась. Ирий заражал счастьем. Не хотелось даже думать о конце. Безликий обязательно возродится и всех победит. Мир будет жить. Она с сыном — тоже! Надо только найти вэса. Ах, если бы он тоже обитал в этом чудесном месте!
— Ягиня говорила что-то про защиту тётушки Уот.
— Да, с ней тоже придётся объясняться, — вздохнул Безликий. — Родственники — это всегда сложно.
— Ты сможешь иногда меня навещать?
Безликий кивнул:
— А ты не будешь скучать по другим?
Лайсве пристально посмотрела ему в глаза.
— Те, кто был мне дорог, убивали меня холодностью, укорами и непониманием.
— Ты жестока, как все женщины, — он ущипнул её за щёку.
— Надоело быть доброй и великодушной. Пускай меня ненавидят и презирают, как тёмную ведьму в Дольнем мире, но лучше я буду жить в уединении. Я так устала от людей и притворства, от войны и обмана. Хочу наслаждаться солнцем и свежим воздухом, заботиться о сыне и ни о чём больше не тревожиться! Это моё искреннее желание.
