— Я влюблена в учителя истории. Он — моя первая любовь. Настоящая. Он красивый, деловой и стильный. Его уважают ребята. Уроки с ним всегда такие разные и на них хочется ходить: презентации, семинары, викторины, фильмы, игры, экскурсии, даже раскопки, — выплеснула неожиданно для себя самой Марийка и замолчала.
— Ты особенная, не похожая на других, — промолвила Наташа. — Спасибо, что поделилась своей тайной. Я никому не расскажу, обещаю.
Послышались отдаленные звуки репродуктора: — «Отбой воздушной тревоги!». Наташа высунулась за дверь, прошлась по комнатам и позвала Марийку. В квартире был полный бедлам. Осколки кирпичей, стекол и мебели были повсюду.
— Придётся снова наводить порядок, — вздохнула голубоглазая подруга. — Окна забьем фанерой. Но потом, когда вернёмся! Сейчас важно забрать паёк!
Девочки кое-как спустились по разбитой лестнице, и вышли на улицу. От разрушенного здания веяло ужасом, оно выглядело огромной устрашающей могилой из обломков. Вокруг было тихо, ни единой души. Проскочив развалины, повернув за угол, они очутились на проспекте, овеваемом всеми ветрами. Казалось, стужа пробирала до костей.
На проспекте не было ни людей, ни животных, ни машин, ни огней. Одинокий трамвай стоял далеко весь во льду. Куда не повернись, только тьма, страшные дома с черными глазищами глухих окон и запорошенные снегом холмики на промерзшей земле. Это был мёртвый город.
Посмотреть Питер мечтали все ребята из её класса. На весенних каникулах намечалась такая поездка. Но совсем не таким хотела увидеть его Марийка.
Зазевавшись по сторонам, она споткнулась и упала на один из снежных холмиков. Руки уперлись в посиневшее лицо мертвого ребенка. Его тельце лежало на боку, в зубах были зажаты карточки. Школьница побелела и отшатнулась.
— Васятка, сорванец, как же так! — всплеснула руками огорчившаяся Наташа. — И тебя настигло! Это наш местный мальчишечка, — пояснила она. Наташа вытащила карточки и положила во внутренний карман пальто. — Отдам Васяткиным родным, — объяснила она.
Вдали за снежной пеленой послышался детский плач. Девочки бросились на рёв ребенка. Посреди дороги лежала мёртвая женщина, возле которой плакала малышка лет пяти, теребя мать за меховой воротник.
— Мамочка, мамочка, открой глазики! — кручинилась малышка, повторяя одно и то же много раз.
Когда девочки подошли близко, то увидели, как ребенок стянул варежки и стал гладить лицо мертвой женщины, снова повторяя горькие слова.
