— Прекратить! Немедленно прекратите истерику! Иначе оба немедленно отправитесь по домам! Один в Москву, другой на Марс. Ну? Кто хочет?
Ложкин сжимал кулаки, но не двигался с места. Сергей стоял, стиснув зубы, и постепенно остывал.
— Никто не хочет? — уже тише спросил старик. — Так-то. — Он уселся обратно и заговорил нормальным голосом. — Петушиные бои запрещаю. Вы можете ненавидеть друг друга, можете строить планы возмездия, но здесь вы должны и будете работать вместе. Это понятно? Я не слышу, понятно?
Ему ответило молчание.
— Так, значит непонятно. Ладно. — Андрей Георгиевич посмотрел пристально на Мамонтова. — Серж, выйдете, пожалуйста. Мне нужно серьёзно поговорить с Фёдором Борисовичем. Прошу.
Юноша взглянул на старика, коротко кивнул, и, не поворачиваясь спиной к Ложкину, покинул комнату. Юрковский проводил его взглядом и вздохнул.
— Сядь, Федя. Сядь, говорю. Слушай меня очень внимательно. Я не хочу лезть в чужие дела, но мне придётся, если это может повлиять на наш проект. Тебе это надо? Чтобы я решал ваши амурные проблемы? Ну? Молчишь. — Андрей прикрыл веки и устало протёр глаза ладонью. — Настало время нам с тобой поговорить начистоту. Я не случайно пригласил вас обоих участвовать в моём проекте. Не только из-за твоих или его умственных способностей. В вас обоих есть нечто особенное, чего я не понимаю. Взять хотя бы твою интуицию. Это ведь даже не интуиция, а некое предчувствие. Особый дар. Твой гений сродни даймону Сократа. Хотя и со своими уникальными особенностями. Но знаешь, я убеждён, что и у Сержа есть некий сходный дар. Я не знаю, в чём это выражается. Я просто вижу, как порой он предугадывает некоторые события, видит неочевидное. Это большая редкость.
Он поднялся из-за стола, подошёл к маленькому кулинарному автомату и налил себе чашечку кофе. Было видно, что Юрковский очень устал. Его плечи опустились, движения замедлились. Он отчего-то угасал, словно что-то терял важное для себя.
— У вас двоих больше общего, чем ты думаешь, — не оборачиваясь к Ложкину, продолжил старик. — Я знаю, что ты был среди тех, кто выжил на «Генерале Ермолове». Тогда спаслось всего восемь человек. Возможно, ты не знаешь, но ты последний из них. Никого больше не осталось. Хотя среди тех людей не было ни одного старика. — Юрковский отпил кофе и обернулся. — Их больше нет. Но среди них была мать Сержа.
— К чему ты клонишь? — угрюмо проворчал Ложкин, нарушив своё затянувшееся молчание. Он с трудом ворочал языком, ему было тяжело говорить. — Сейчас ты мне ещё скажешь, что этот сосунок сын брата кузины моего соседа по комнате?
