Я сажаю сына на плечи, и мы шествуем в столовую, где уже встречаем Ирину. Втроём обедаем и решаем на лодке перебраться на другой берег, где песок и вода чище.
Ирина сидит на песке, блаженно бездельничая. У неё был суматошный день. Мы с Димкой бегаем по мелководью, шлёпаемся. Брызги разлетаются в радиусе трёх метров. Сынуля заливисто хохочет, запрокидывая кудрявую головёнку.
Через час, устав от воды и шалости, Димыч валяется рядом с мамой, а я плаваю вдоль берега и наблюдаю за ними. Пришла пора «разговоров о главном».
Пока я живу с ними, наши родительские обязанности чётко распределены: шумные игрища, баловство и дурачества — моё, задушевные разговоры об основах мироздания — прерогатива Ирины.
* * *
В принципе, мне нравятся жизненные позиции жены. Они значительно облегчают жизнь. Но не все, в том числе и я, могут придерживаться их постоянно. Кому-то мешает воспитание (да как можно!), другим — осторожность (кабы чего не вышло), третьим житейская инерция (я всегда думал по-другому, выходит я дурак?), ну и так далее…
Иринка не боялась ни осуждения, ни пересудов, ни негативных оценок. Она знала себе цену видимо ещё с момента своего рождения. Поэтому делала только то, что было ей удобно.
В седьмом классе она отказалась вступать в комсомол, понимая, что вся общественная работа в классе ляжет на её плечи.
— А у меня была пора загула! Я хотела много свободного времени! — объясняла она мне, комсомольцу с десятилетним стажем.
— И тебя не выгнали из школы?! — ужасался я.
— У меня хватило ума сформулировать адекватную причину, — просто отвечала моя жена-анархистка.
— Какая отмазка может здесь помочь? — недоумевал я.
— «Я недостаточно зрелая для такого судьбоносного решения» — чем плохо? — наивно поинтересовалась Ирина.
— Офигеть! — только и мог произнести я.
Ей было удобно хорошо учиться и не конфликтовать с учителями, поэтому она была на хорошем счету. Видимо ещё и это спасло её от «комсомольского остракизма». Она хотела поступать на юридический, поэтому в девятом классе ей стало удобно вступить в «этот комсомол», тем более что к тому времени практически все одноклассники уже были в рядах коммунистической молодёжи и разобрали важные и неважные должностные портфели.
Получив корочки, в которых было записано, что она является членом ВЛКСМ, Ирина ни на йоту не изменила своей жизни — легко осваивала математику, продолжала не понимать физику, иногда учила историю. В свободное от школы время занималась, чем хотела: читала детективы, математическую и юридическую литературу, писала наивные стихи, дозировано вела личную жизнь.
