– Может, тебе стоит поговорить с ним?
– Думаешь, я с ним не разговаривал? Ошибаешься. Я первым делом пришел к нему. Я пытался вразумить его, но вразумить неразумного просто невозможно.
– Ага, – произнесла Даниэль, – просто монстр самый настоящий. И это при том, что он искренне любит твою мать, вырастил вас всех, дал вам всем возможность безбедно жить в родном доме, а потом, когда вы стали взрослыми, сделать более успешную карьеру, чем он.
Даниэль поставила на диван переноску с Рай-ли, отстегнула его и взяла на руки.
– У нас ничего не было, пока я рос, – сказал Джошуа каким-то безжизненным голосом.
– Извини. Только боюсь, у нас разные представления о «ничего». Для меня – это когда у тебя нет дома или когда твои родители работают с утра до ночи, а ты остаешься одна, одна в прямом смысле, без братьев и сестер.
– Мы были не настолько бедны, – признался Джошуа. – Но у нас не было излишеств. И когда у тебя нет денег, здесь определенно нечего было делать, кроме как натыкаться на неприятности.
Даниэль удивленно захлопала глазами.
– Какие неприятности?
– Обычные. Пойти в лес, ширнуться, заняться сексом.
– Насколько я знаю, презервативы и наркотики стоят денег. Уверена, ты бы мог купить билет в кино.
Джошуа пожал плечами:
– Послушай, мы скидывались. И занимались чем хотели. Не беспокоясь о будущем, вообще ни о чем не беспокоясь.
– Что изменилось? – И ведь что-то изменилось, сказала себе Даниэль. Он уехал оттуда. И обрел цель в жизни.
– Однажды я огляделся и осознал: пока я не изменю что-нибудь, у меня все так и будет. Признаться, это здорово меня отрезвило. Ферма, которая еле-еле сводит концы с концами? Это то, что было у моего отца. И я это ненавидел. Я каждый день пил со своими друзьями в лесу, избегая этой реальности. Я не хотел такой же жизни, как у отца. И я решил все изменить. Получилось не так быстро. Сначала исправил оценки и получил полную стипендию, потом окончил школу, переехал в Сиэтл и стал работать в пиар-фирме.
– Просто взял и переехал? Ты там никого не знал?
– Нет. Я никого там не знал. Но познакомился со многими. Выяснилось, что у меня хорошо получается знакомиться с людьми. И это было интересно – ведь в маленьком городке, где ты прожил всю жизнь, встретить новых людей практически невозможно. В Сиэтле никто не знал меня. Никто не знал, кто мой отец, и никто ничего от меня не ждал. Меня судили только по моим заслугам, и я смог переписать свое прошлое. Я стал не дохляком из заштатного городишки, а молодым смышленым парнем, перед которым открыто будущее.
