Идеальная мать | страница 42
Уинни бесстрастно посмотрела на Колетт: «Могу тебя понять».
«Правда?» — спросила Колетт и почувствовала прилив облегчения. С тех пор как она познакомилась с «Майскими матерями», она чувствовала себя изгоем, чуть ли не самозванкой среди всех этих женщин, которые, казалось, всю свою жизнь только и ждали, чтобы стать мамами. Которые уже много лет следили за циклом, измеряли температуру, после секса лежали, задрав ноги, и надеялись, что в этом месяце повезет. Такие, как Юко, которая перестала принимать противозачаточные в ночь помолвки. Или Скарлет, которая стала веганом, готовя свое тело к беременности и родам. Или Фрэнси, которая сразу, на самых первых встречах, рассказала, как непросто ей было после двух выкидышей, как дорого стоили две попытки ЭКО и что у них долг во много тысяч долларов.
«А у тебя как было?» — спросила Колетт у Уинни, но та лишь отмахнулась.
«Как-нибудь потом расскажу», — сказала она, роясь в кошельке.
К ним повернулась пожилая женщина с бумажным стаканчиком с орехами в руках. Увидев их округлившиеся животы, она улыбнулась. Она положила руку Уинни на плечо: «Вы и представить себе не можете, что вас ждет, — сказала она, и глаза ее увлажнились. — Самое прекрасное, что может быть на свете».
«Это было мило», — сказала Колетт, когда женщина ушла.
«Тебе так показалось? — спросила Уинни, не глядя на нее. Она смотрела словно сквозь нее, сквозь каменную ограду, в парк. — Почему все так любят говорить о том, что мы обретем? Почему все молчат о том, что мы потеряем?»
Поднимаясь по ступенькам ратуши, Колетт вспомнила фотографию Мидаса с подписью: «Жирафиха Софи, французская игрушка-пищалка, популярная у американских родителей, и голубое детское покрывало тоже пропали. Если вы владеете какой-либо информацией, просьба обратиться в полицию Нью-Йорка по номеру 1–800 — линия для анонимного сообщения информации, связанной с преступлениями криминального характера».
Кем бы ни был человек, который похитил Мидаса, зачем ему было брать с собой все эти вещи? Заходя в лифт, Колетт решила, что это хороший знак. Ведь только кто-то, кто его любит, — или, по крайней мере, не собирается причинить ему вреда, — мог подумать о том, чтобы захватить его любимое одеяльце и игрушку.
Эта мысль не оставляла ее, когда двери лифта открылись на четвертом этаже. В холле было непривычно тихо, Элисон сидела за столом, глядя в компьютер. Услышав, как каблуки Колетт цокают по мраморному полу, она подняла голову.