— ПРИЮТЕ?!
— Я два года жил в приюте. Это такое заведение, где живут сироты…
— Но ты же жил с родственниками!
— Не с самого начала. Мне рассказывали, что меня в начале ноября, вскоре после того, как меня принесли к Дурслям, забрали у них социальные ведомства — такие порядки… У меня ведь даже документов не было — ни метрики, ни… вообще ничего. А потом произошло нечто такое, что вынудило тётю Петунью официально оформить опеку на меня, при этом это заняло очень много времени и пришлось заплатить много денег, чтобы мне сделали документы, страховку… Так что официально я живу у Дурслей с трёх лет.
— АЛЬБУС ДАМБЛДОР! Почему вы не положили в свёрток с ребёнком документы?! — загремела Амелия Боунс, глядя в упор на директора, который явно не понимал, о чём идёт речь.
— Я написал письмо… — устало сказал он.
— Письмо для Дурслей — и лично мне хотелось бы ознакомиться с содержанием данного произведения. Но это письмо не является официальным документом, тем более для магловских властей.
— У Гарри не было метрики…
— Была, — буркнул Сириус. — Лили через месяц после родов сама озаботилась о том, чтобы у Гарри были не только магические, но и магловские документы, в двух экземплярах, один был в домашнем сейфе, второй — банковском. Плюс магическое удостоверение в магловском мире принимает вид магловского эквивалента, разве вы этого не знали?!
Тем не менее Гарри Поттер всё ещё жил здесь, и в настоящий момент он крепко спал, хотя спать ему оставалось недолго.
— Дамблдор поспешно вернулся к чтению, боясь, что слушатели сейчас разойдутся так, что не остановишь. Ему уже не понравилось сообщение о приюте, но в этой части он был склонен согласиться с Блеком — действительно, судя по всему, в спешке и нервах не удержал в памяти каких-то мелочей. Следует хотя бы сменить тему. Он просмотрел страницу, хотел её перевернуть, чтобы не напрашиваться на следующую отповедь, но обнаружил, что страницы слиплись, а вместо текста всплыла надпись: «Не жульничайте! Магия Книг не позволит вам пропустить или изменить ни одного слова в тексте! Следующая попытка влечёт за собой откат».
— Тётя Петунья уже проснулась и подходила к его двери, и через мгновение утреннюю тишину прорезал её пронзительный визгливый голос:
— Подъём! Вставай! Поднимайся!
Гарри вздрогнул и проснулся. Тётя продолжала барабанить в дверь.
— Живо! — провизжала она.
— А повежливее никак нельзя было?
Гарри услышал её удаляющиеся шаги, а затем до него донёсся звук плюхнувшейся на плиту сковородки. Он перевернулся на спину и попытался вспомнить, что же ему снилось. Это был хороший сон. В этом сне он летел по воздуху на мопеде. У него было странное ощущение, что когда-то он уже видел этот сон.
