— Ну наконец-то, Хагрид. — В голосе Дамблдора явственно слышалось облегчение. — А где ты взял этот мопед?
— Да я его одолжил, профессор Дамблдор, — ответил гигант, осторожно слезая с мопеда. — У молодого Сириуса Блэка. А насчёт ребёнка — я привёз его, сэр.
— У вас есть летающий мопед, мистер Блек? То-то мы не можем вас поймать!
— У меня БЫЛ мопед, — буркнул Сириус. — Вы забываете, что в тот день у меня не было возможности забрать его обратно.
— Но это нарушение закона о…
— Закон, о котором вы говорите, Амелия, был принят только через девять лет ПОСЛЕ этого, — напомнил мадам Боунс Артур Уизли.
— …Могу я… Могу я попрощаться с ним, сэр? — спросил Хагрид.
Он нагнулся над мальчиком, заслоняя его от остальных своей кудлатой головой, и поцеловал ребёнка очень колючим из-за обилия волос поцелуем. А затем вдруг завыл, как раненая собака.
— Надеюсь, что это навеяло Дурслям «прекрасные» сны, — от всей души пожелал Гарри. — Они терпеть не могут собак, — пояснил он в ответ на возмущённые взгляды остальных.
— А как же твоя тётя Мардж?
— Мардж — отдельный разговор.
— Тс-с-с! — прошипела профессор МакГонагалл. — Ты разбудишь маглов!
— П-п-простите, — прорыдал Хагрид, вытаскивая из кармана гигантский носовой платок, покрытый грязными пятнами, и пряча в нём лицо. — Но я п-п-п-просто не могу этого вынести. Лили и Джеймс умерли, а малыш Гарри, бедняжка, теперь будет жить у маглов…
— Хагрид, — расчувствовавшийся Гарри бросился на шею великану, который, судя по катившимся по его лицу слезам, тоже вспомнил тот день. — Хоть кому-то было меня жалко! Спасибо тебе!
…Дамблдор повернулся и пошёл вниз по улице. На углу он остановился и вытащил из кармана свою серебряную зажигалку. Он щёлкнул ею всего один раз, и двенадцать фонарей снова загорелись как ни в чём не бывало, так что вся Тисовая улица осветилась оранжевым светом. В этом свете Дамблдор заметил полосатую кошку, заворачивающую за угол на другом конце улицы. А потом посмотрел на свёрток, лежащий на пороге дома номер четыре.
— Удачи тебе, Гарри, — прошептал он, повернулся на каблуках и исчез, шурша мантией.
— Удачей в этом доме для меня было только то, что я вообще выжил в данных условиях! — опять прокомментировал Гарри.
