— Бред, — сказал Драко.
— Мистер Малфой, — спокойно сказал директор. — Вы опережаете события.
— Да, но я знаю, что такое «кровная защита». Есть ритуал… когда один из родителей жертвует собой, чтобы тяжело больной ребёнок мог жить, — вмешалась мадам Помфри. — Я видела у вас на столе книгу, посвящённую этому разделу магии и я знаю, что Лили — мечтавшая о карьере медиковедьмы — читала её… Но проблема в том, что наложить Кровную защиту мог только чистокровный маг. Именно чистокровный, из рода, в котором не было ни полукровок, ни сквибов на протяжении трёх поколений, как минимум. Лили в это число не входила, магический брак не мог этому помочь и ни о какой «кровной защите» в данном случае не могло быть и речи.
— Кроме того, я никогда не считал дом Дурслей своим! — закричал Гарри. — А это одно из обязательных условий моей безопасности!.. А вам, профессор, спасибо, что вы хотя бы пытались отговорить!
Профессор МакГонагалл поспешно открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но, передумав, сделала глубокий вдох и перевела дыхание.
— Да… Да, конечно же вы правы. Но скажите, Дамблдор, как мальчик попадёт сюда?
Она внимательно оглядела его мантию, словно ей вдруг пришло в голову, что под ней он прячет Гарри.
— Его принесёт Хагрид.
— Вы думаете, это… Вы думаете, это разумно — доверить Хагриду столь ответственное задание?
— Я бы доверил ему свою жизнь, — просто ответил Дамблдор.
— Свою жизнь вы можете доверять кому угодно, — заметила Нарцисса. — Ваша жизнь — ваша головная боль. — Но доверять этому увальню жизнь ребёнка… Я очень удивлюсь, если мистер Поттер доберётся до дома родственников без дополнительных приключений!
— Я не ставлю под сомнение его преданность вам, — неохотно выдавила из себя профессор МакГонагалл. — Но вы ведь не станете отрицать, что он небрежен и легкомыслен. Он… Что это там?
Ночную тишину нарушили приглушённые раскаты грома. Их звук становился всё громче. Дамблдор и МакГонагалл стали вглядываться в тёмную улицу в поисках приближающегося света фар. А когда они наконец догадались поднять головы, сверху послышался рёв, и с неба свалился огромный мопед. Он приземлился на Тисовой улице прямо перед ними.
Мопед был исполинских размеров, но сидевший на нём человек был ещё больше. Он был почти вдвое выше обычного мужчины и по меньшей мере в пять раз шире. Попросту говоря, он был непозволительно велик, и к тому же имел дикий вид — спутанная борода и заросли чёрных волос практически полностью скрывали его лицо. Его ладони были размером с крышки от мусорных баков, а обутые в кожаные сапоги ступни — величиной с маленьких дельфинов. Его гигантские мускулистые руки прижимали к груди свёрток из одеял.
